86 
Поэтому она смотрела, как Таггарт натягивает на пенис презерватив, действуя медленно и неторопливо, целует ее бедра возле колен и смотрит на нее, словно голодный людоед. Изогнувшись дугой, Мойра поборола желание вцепиться в его шевелюру и застонала – громко и призывно. Ей хотелось завизжать в полный голос и рывком привлечь его к себе. Он же стал облизывать внутреннюю сторону ее бедер, подбираясь все ближе и ближе к ее заветному трепещущему бутончику. Эта была адская, но сладостная пытка.
Истошный вопль все же вырвался у нее из груди, когда он лизнул ее чувствительное местечко. Таких сильных эротических эмоций ей никогда еще испытывать не доводилось. Таггарт оказался подлинным кудесником секса. Мойра стала вертеться и крутиться. Он сжалился над ней и ввел ей внутрь два сжатых пальца. Оргазм сотряс ее с такой сокрушительной силой, что она стала подпрыгивать на кровати. Перед глазами вспыхнули и заплясали звездочки. Только чудом она не упала вместе с Таггартом с кровати. И тогда он вошел в нее, прохрипев:
– Мойра!
Она снова кончила и потеряла сознание.
Когда же она очнулась, то обнаружила, что Таггарт продолжает неторопливо и мощно овладевать ею, закинув ее ноги себе на плечи и упершись ладонями в матрац. Его любовное орудие то полностью погружалось в ее содрогающееся тело, то выходило из него, блестящее от росы. От волнения у нее свело горло. Она почувствовала, что неведомая сила снова возносит ее к облакам. Все нервы Мойры словно бы оголились, промежность таяла под ударами его мошонки, влажная от нектара. Ей с трудом удалось вздохнуть, и он вогнал в нее свой пест так глубоко, что головка, казалось, застряла у нее где-то в горле. Отчего слезы ручьями хлынули у нее из глаз. Он снова вогнал свой амурный меч в ее лоно по самую рукоять и замер, стиснув ее ягодицы руками. Вены у него на лбу вздулись, головка члена подрагивала где-то глубоко внутри Мойры. Она затаила дыхание.
– Мойра! – прохрипел он.
И тогда она расцепила пальцы и сжала ими его плечи сверкнув глазами, он дернул ее на себя, едва не проткнув пенисом насквозь, и они слились в упоительном экстазе Она впилась в его губы ртом и запрыгала под ним, словно норовистая кобылица. Почти со звериным остервенением они принялись исполнять дикарскую любовную пляску, издавая нечеловеческие звуки.
В какой-то момент этих судорожных телодвижений Таггарт выдернул из-под Мойры подушки, зашвырнул их в дальний угол спальни и слегка изменил положение тела. Она обвила его ногами и немедленно почувствовала умиротворение. Он замедлил темп своего бешеного штурма и перевел дух. Все ощущения Мойры обрели новую окраску, она почувствовала прилив сил и проворнее задвигала тазом, на этот раз легко и свободно, как равноправная партнерша, а не жертва обезумевшего людоеда.
Сжав ладонями ее лицо, Таггарт продолжал любить ее нежно и бережно. От этого умопомрачительного процесса ощущения Мойры стали острее. А когда их губы слились в поцелуе, она закрыла глаза и перенеслась в забытое прошлое, в те неведомые далекие времена, когда они с Таггартом вот так же страстно предавались исступленному соитию в стенах этого замка, в этой же башне. Он ускорил ход событий, задвигавшись мощно и яростно, и бурно кончил. И в ушах ее словно бы прозвучали слова: «Наконец-то ты вернулся в свои родные места!»
Охваченная странным восторгом, Мойра снова испытала оргазм и впала в забытье, подарившее ей необходимый организму после изнуряющего секса отдых. Таггарт улегся на бок и прижал Мойру к своей груди, уткнувшись подбородком в ее влажные волосы. Постепенно их дыхание стало ровным, сердца успокоились. Придя в себя, Мойра попыталась было осмыслить все происшедшее с ними, но вскоре почувствовала, что не способна думать, а хочет только чувствовать.
Чудовищная пустота в лоне пугала ее, соски требовали продолжения стимуляции, промежность – легкого массажа. Только новый шквал удовольствия мог успокоить и обнадежить Мойру, вселить в нее уверенность в своих возможностях. Как могла она размышлять об исходе деловых переговоров с Таггартом, когда он только что побывал в ней лично, ослепил ее своим мужским достоинством, очаровал своим темпераментом. Ей было жутко от одной лишь мысли об их неминуемой грядущей разлуке. И она гнала все мысли прочь.
Какие бы дружеские и теплые ни сложились между ними отношения, он должен был улететь в Америку, она же была обречена остаться в замке. К счастью, Таггарт отвлек ее от неприятных размышлений нежным поцелуем в шею. Глаза Мойры засветились чистой радостью. Но внутренний голос нашептывал ей, что она наивная глупышка, неосмотрительно впустившая чужестранца в свое сердце.
86 
