63 
Вот почему любопытство снедало ее тем сильнее, чем выше поднималась она по ступеням лестницы, ведущей из подземелья в основную часть замка. Мойра и сама не ожидала, что в ней вспыхнет такой неподдельный интерес к семейным тайнам клана Морганов, один из последних представителей которых ожидал ее в большой гостиной возле камина. Сама того не замечая, она бормотала на ходу себе под нос:
– Нет, он проделал этот неблизкий путь из Америки вовсе не от безделья. И не из праздного любопытства решил взглянуть на свое предполагаемое наследство, прежде чем его продать. А что, если он и в самом деле выселит меня из замка?
Она отогнала нелепые предположения и, стиснув зубы, почти бегом одолела последний пролет. Да какое это имеет значение, что он задумал, в конце концов? У него нет абсолютно никаких прав ни на один камень Баллантре. И продавать что-либо из ее родового наследия он не вправе. Сейчас она ему это объяснит...
Мойра расправила плечи и попыталась придать своему раскрасневшемуся от бега лицу дружелюбное выражение, готовясь очень вежливо, подробно и аргументированно растолковать упрямому и алчному претенденту на ее законные владения, что иного выбора, кроме как либо продлить договор аренды, заключенный с ней его отцом, либо убраться отсюда восвояси, у него нет. И только по доброте душевной она позволит ему, если он этого захочет, остаться в замке на одну ночь.
– Ну, по-моему, я все с собой захватила! – бодро воскликнула Мойра, войдя наконец в зал. К своему неописуемому удивлению, она обнаружила, что гостиная пуста. Она позвала его по имени, но ей многократно ответило только гулкое эхо – Таггарт, Таг, Та...
Мойра в панике выскочила в коридор и снова окликнула его. Но безуспешно.
Не услышать ее было просто невозможно. Тогда куда же он подевался? Забыл что-то в машине и вернулся к ней? Вряд ли, одному ему было не найти туда дорогу, тем более в сумерках: электрическое освещение имелось далеко не во всех помещениях огромного замка, в его закоулках легко было потеряться. Мойра включила фонарь и отправилась на поиски легкомысленного гостя, то и дело останавливаясь и окликая его.
В конце концов она очутилась у двери черного хода. Та оказалась запертой изнутри на засов. Сквозь мутные стекла было видно, что возле грузовичка нет ни души. Куда же американец запропастился? Неужели рискнул в одиночку добраться до главного входа. Мойра в сердцах чертыхнулась и пошла туда по лабиринту коридоров и проходов. Вдруг из мрака ниши на лестничной площадке возникла темная фигура. Мойра в испуге шарахнулась в сторону, чуть было не выронив из рук тяжелый фонарь.
– Что это вы тут блуждаете? – спросил Таггарт и взял ее за локоть, чтобы она не упала. – Я пошел искать туалет и заблудился. Поразительно, как вам удается ориентироваться в этих катакомбах! И вообще здесь у вас жутковато: повсюду шныряют мыши и крысы, снуют тараканы и пауки. Только привидений и вампиров не хватает. Или они появятся после полуночи? Если не секрет, где все-таки расположен действующий туалет? Или они все у вас закрыты на ремонт?
– В замке двадцать уборных, однако в этой части здания ни одна из них не функционирует, – прочистив горло, сказала Мойра и высвободила руку.
– Как и электрическое освещение. Очень мило. Вы весьма экономно расходовали средства, выделяемые регулярно на ремонт замка моим почившим отцом, – язвительно заметил Таггарт.
– Однако это не помешало вам и без освещения забраться черт знает куда. Мы с вами находимся в южном крыле здания.
– Я прекрасно вижу в темноте, – невозмутимо сказал он. – А вы разве до сих пор этого еще не поняли?
Разговор начинал принимать опасный для нее оборот.
– У вас завидное чувство юмора, – попыталась обратить обмен колкостями в шутку Мойра. – Вы не теряете его даже в критической ситуации. Должна сказать, что вам сильно повезло, что вы не свернули себе шею и не переломали ноги, блуждая по замку в поисках действующего туалета.
– Раз вы настолько заботливы, позвольте мне подойти к вам поближе и взять вас под руку, – не преминул воспользоваться случаем Таггарт и подошел к ней вплотную, почти касаясь ее своим телом.
Она вдруг задрожала и замерла, почувствовав предательскую слабость в коленях. Голова ее стала наполняться туманом, а соски твердеть. Но высвободить свою руку она почему-то не спешила, как и попятиться. Каким-то странным, осевшим голосом она пролепетала:
63 
