Особенно,... 
66 
Служба была краткой и такой же простой, как ее окружение. Священник говорил о «нашей дорогой ушедшей сестре», перечисляя главные события ее жизни, и лишь однажды упомянул ее смерть, как незаслуженную трагедию. Он прочитал несколько псалмов, а хор вместе с прихожанами пропел три гимна, включая «Скалу веков».
Потом они перешли на кладбище, наблюдая, как простой гроб опускают в землю. Рядом с открытой могилой находилась маленькая полоска травы, отмечая место упокоения сына Флоренс Теллер. Вместо надгробия там цвели маленькие кусты роз, напоминая Ратлиджу те, которые он видел в саду Флоренс.
Рядом с могилой Тимми была третья — дерн казался плоским и нетронутым.
Никто не шагнул вперед, чтобы бросить первую горсть земли, пока это не сделал констебль, пробормотав:
— Надеюсь, теперь ты обретешь покой.
Следующим подошел Эдвин, несколько секунд глядя на могилу, словно молясь, потом взял горсть земли и осторожно разбросал ее сверху. Она упала на деревянный гроб, как первые капли дождя на крышу. Эйми Теллер последовала за ним, а потом и другие, включая миссис Грили и Сэма Джордана. Лоренс Кобб, за которым наблюдал его дядя, задержался на мгновение, глядя на безоблачное небо, затем бросил в могилу желтую розу. Она упала на самую широкую часть гроба, и он кивнул, словно исполнилось его намерение, а потом молча отошел, игнорируя стоящую за ним рыжеволосую женщину. Ратлидж отметил ее сходство с миссис Блейн, но Бетси была более стройной и хорошенькой. Ее губы были плотно сжаты, и он видел, что она не смотрит на могилу и не тянется за горстью земли. Вместо этого ее глаза были устремлены на мужа.
«Он проведет беспокойную ночь», — сказал Хэмиш.
Ратлидж последним шагнул вперед. Мистер Керр дал благословение, и Флоренс Маршалл Теллер была предоставлена заботам могильщиков и церковного сторожа.
Постояв с минуту, Ратлидж присоединился к Эдвину и Эйми Теллер, идущим к своему автомобилю.
— Я рад, что мы приехали, — сказал Эдвин. — Это было правильно.
— Очень простая служба, — заметил Ратлидж. — Но думаю, она ей подходила.
— Я всегда любила этот псалом, — промолвила Эйми. — «Я возведу очи горе…»
— Священник говорил о мальчике, — сказал Эдвин. — А у нее были другие дети?
— Только один сын. Мне говорили, что он умер много лет назад.
— Но мне помнится, вы сказали, что он еще жив, — обвинила его Эйми.
— Я сказал, что не могу узнать его мнение, — ответил Ратлидж.
— Как печально, — вздохнул Эдвин Теллер. Слова прозвучали искренне — не как традиционное выражение сочувствия. — Для нее.
— Она была вашей невесткой? — осведомился Ратлидж.
Эдвин уставился на него:
— Сейчас не время и не место…
— А когда? — спросил Ратлидж.
Ответа не последовало. Эйми Теллер, побледнев, отвернулась.
Они почти дошли до машины Теллеров. Внимание Ратлиджа отвлек мальчик, бегущий по кладбищу в направлении констебля Саттертуэйта. Он извинился и отошел от Теллеров.
К тому времени, когда Ратлидж приблизился к Саттертуэйту, мальчик успел отбежать.
— Сообщение от полиции в Тилуолде, — тихо сказал констебль. — Они нашли человека, который признается, что был поблизости во время убийства миссис Теллер. Правда, он точно не помнит день, но вроде бы это совпадает. Его задержали там. Вы поедете, сэр?
— Да. Моя машина у дома миссис Грили.
— Встретимся там через пять минут. — Саттертуэйт повернулся к священнику, комментируя службу.
Тилуолд имел древние корни, но выглядел так, словно был построен в прошлом веке.
Ратлидж видел его только поздно вечером, когда он и констебль Саттертуэйт приезжали к доктору Блейку, чья приемная находилась на боковой улице.
Теперь Ратлидж мог видеть, что серые каменные дома Тилуолда были сгруппированы вокруг основной дороги, которую пересекало несколько поперечных улиц. В центре города располагались магазины и паб под названием «Голова викинга». Церковь находилась неподалеку, такая же простая, как в Хобсоне, но немного больше; кладбище окружало ее, как потерянные души, разбросанные ветром.
Хэмиш, молчавший во время службы и поездки, заметил: «Это не то место, где я хотел бы жить».
Ратлидж думал то же самое — в маленьком провинциальном городке отсутствовали привлекательные черты.
При виде почты, приютившейся в углу скобяной лавки, он сказал:
66 
