50 
— В игре?
— Конечно. Я бы решил, что ты сознательно строишь из себя щепетильную, бескорыстную женщину, чтобы набить себе цену в моих глазах и тем вернее захомутать меня.
— Если ты можешь так обо мне думать, нам лучше вообще расстаться! — запальчиво воскликнула Виола.
Филипп порывисто притянул ее к себе.
— Успокойся, глупышка, я ничего такого не думаю. Я же сказал, что знаю, что это не так. Просто я не перестаю тебе удивляться.
— Но как ты не понимаешь! — огорченно воскликнула Виола. — По-твоему, это так элементарно: поженились, пожили вместе, а потом разонравились друг другу и разошлись. А ты не подумал, что я могу привязаться к тебе и не смогу безболезненно с тобой расстаться? Что я могу привыкнуть к той жизни, которую буду вести, став твоей женой, а потом мне будет нелегко вернуться к своей прежней жизни? К хорошему привыкают очень легко! А вот с тем, что твое положение изменилось в худшую сторону, непросто смириться. И дело не только в том, что я боюсь привыкнуть к роскоши, а потом буду страдать из-за ее отсутствия. Я уверена, что если мы будем жить вместе, а потом ты меня бросишь, я буду ужасно страдать. А я не хочу страдать, я уже и так достаточно настрадалась!
Виола шмыгнула носом, и ее голова поникла, словно увядший цветок. Испуганный ее состоянием, Филипп крепко обнял ее за плечи, прижал к себе и покрыл нежными поцелуями ее лицо.
— Хорошо, моя радость, хорошо, я не буду на тебя давить. Пусть будет так, как ты хочешь. Но скажи мне, по крайней мере, чего ты хочешь? Пока что только я высказал соображения насчет нашего будущего, а ты только и делала, что возражала мне.
— Чего я хочу? — задумчиво протянула Виола. — Честно говоря, я и сама не знаю. Я знаю только, что не хочу вступать в брак, если нет уверенности, что это навсегда. Конечно, в жизни всякое случается, и всего нельзя предугадать. Бывает, что люди, прожившие вместе десять или двадцать лет, потом охладевают друг к другу и расстаются. Но, во всяком случае, я хочу идти к алтарю, не имея на сердце никаких сомнений и опасений.
Филипп слегка покусал губы.
— Что ж… разумное мнение, и я полностью присоединяюсь к нему. Но дело в том, мой сомневающийся ангел, что для меня самого, в отличие от тебя, уже все решено. У меня нет никаких сомнений и опасений. И я не думаю, что могу разочароваться в тебе. В самом деле, какие такие недостатки я могу обнаружить в тебе после свадьбы? Тем более чтобы они оказались серьезными и могли изменить мое мнение о тебе в худшую сторону. — Филипп с сомнением покачал головой. — Мне кажется, ты всегда была со мной откровенна, ты никогда под меня не подстраивалась. Напротив, ты всегда высказывала мне, если тебе что-то не нравится, даже если это могло повредить твоим интересам. Ты рассказала мне даже про свою неудачную беременность, хотя могла бы уверенно отрицать этот факт, если бы какой-то доброжелатель вздумал «открыть мне глаза». Врачи не разглашают таких вещей, это грозит уголовной ответственностью. Так что… я просто не представляю, какие сюрпризы могут ожидать меня с твоей стороны.
— Почему именно сюрпризы? — с улыбкой возразила Виола. — Я имела в виду не это, а то, что ты можешь охладеть ко мне. Мы знакомы всего два месяца, а сегодня мы в первый раз позанимались любовью. Я не сомневаюсь в твоей порядочности, нет! Ты уже доказал мне свою честность и надежность, и я доверяю тебе так, как не доверяла еще ни одному человеку, разве только покойной бабушке. Но ведь ты не можешь поручиться за свое сердце. Нам нужно хотя бы какое-то время подождать, убедиться, что у нас не простая влюбленность, а настоящее, прочное чувство. Неужели ты сам так не думаешь?
— Нет, — убежденно сказал Филипп. — Потому что мне уже тридцать, а я еще не встречал девушки, которая бы нравилась мне так же сильно, как ты. Если я за столько лет ее не встретил, то наверняка не встречу и потом. Бывало, конечно, что я страстно влюблялся, но при этом я всегда четко осознавал, что это не та женщина, с которой можно связать свою судьбу. Я любил, я желал… но я не уважал. Не уважал и не дорожил. А тебя, Виола, я глубоко уважаю. И ты мне очень дорога. Может, поэтому я так спешу затянуть тебя в брачные сети… чтобы ты привязалась, привыкла ко мне. И… не нашла в себе сил меня бросить, если откроешь во мне какие-то неприятные черты, — добавил он с извиняющейся улыбкой.
Виола озадаченно кашлянула.
— Подкупающее признание, ничего не скажешь, — пробормотала она, покачивая головой. — Оно, бесспорно, делает тебе честь.
50 
