Особенно,... 
24 
Марийа была очарована «Буревестником», его капитаном и вольной жизнью даркваалских пиратов. И не подозревала, что ее судьба уже предопределена Кедаркианом.
Зато Эстаи Нархгал, Черный Меч, об этом не то, что подозревал — знал. И внутренне посмеивался, представляя себе выражение лица темного эльфа, когда он узнает, чем обернется задуманная им афера. Впрочем, пока что Извращающего Сущности судьба ведьмы не слишком волновала. Он сделал все, чтобы она попала туда, куда нужно, а у него и без девушки проблем хватало. Вот ведь угораздило носителей Духа Предела оказаться в таких «милых» местах, как Даркваал, Некрополь и Христесар! Причем, если Марийа, по крайней мере, смогла найти хоть временных, но союзников, а Сергаал почти подружился с охотницей на вампиров, то французский граф внушал Мечу все больше и больше опасений…
Именно за ним Эстаи и следил сейчас по мере сил. Увы, хоть Черный и был сильнейшим из Девяти Мечей, после последнего визита на Аенгрост он еще не вернул себе и десятой толики своей силы… Воспитывать же сразу трех Носителей оказалось крайне сложно.
Наверно, именно то, что Нархгал располагал в этот раз силой, гораздо меньшей, чем привык, то, что на сей раз вместо одного Носителя Духа Предела ему пришлось присматривать за тремя, и то, что все трое с самого начала умудрились влипнуть в неприятности — все по отдельности, или что-то одно — и послужило виной тому, что произошло немного позже.
Марийа стояла у борта, любуясь, как алеющий солнечный диск медленно опускается в раскрашенный невероятными узорами океан. Лучи пронзали волны, преломляясь в искрах брызг, расцвечивали водную гладь, создавая фантастические иллюзии, на мгновения рисуя самые невозможные картины, и в следующую секунду руша их, чтобы тут же вызвать из небытия новое волшебство. Зрелище завораживало, затрагивая струнки, о существовании которых девушка и не подозревала, и потому шестнадцатый вечер на «Буревестнике», как и предыдущие пятнадцать, она встречала у борта, наблюдая за феерией цвета и света.
Заходящее солнце бросило последние лучи на поверхность океана, пронзило и расцветило волны и исчезло за горизонтом. Марийа тяжело вздохнула, и, как обычно, бросила взгляд вслед ушедшему на ночь в океан светилу.
Ей было хорошо на шхуне, безусловно, и она ни за что не вернулась бы к прежней жизни, даже если бы была такая возможность. Но тем не менее ведьма тосковала по суше, ей не хватало ощущения твердой почвы под ногами, мягкой ласки полевых трав, запаха влажной земли после дождя… И в редкие свободные минуты девушка, бывало, до рези в глазах вглядывалась в смутный горизонт, надеясь хоть увидеть вожделенную сушу.
Этот вечер не стал исключением. И именно благодаря своей привычке искать взглядом берег, Марийа и увидела темный силуэт вражеского корабля на горизонте даже раньше, чем матрос в «вороньем гнезде».
Глава 4
Аенгрост, Святая Империя Христесар, южная провинция Клетер
Этьен де Каррадо, граф Нисселет, Носитель Духа Предела.
6-ая декада весны, 2904-ый год Восьмой эпохи
— Смотри, он, кажется, жив!
— Это поправимо, — в спокойном голосе звучала даже не угроза — приговор. Этьен различил это сквозь волны забытья, то накатывающие, то отступающие. Он попытался открыть глаза, но даже это простое действие было ему сейчас не по силам.
— Анж, как ты можешь так говорить!
— Сестренка, разве ты не видишь — он из благородных. Сволочь! — тихо зашуршал извлекаемый из ножен не то кинжал, не то нож — какой-то короткий клинок.
— Не надо! Не убивай его, ведь он совсем беспомощный!
— Наша мать была такой же беспомощной! — в голосе юноши, уже не таком спокойном, звучала ничем не прикрытая ненависть.
— Не будь таким, как они, Анж! Я тебя прошу, — кажется, девушка заплакала.
Последовала долгая пауза. Наконец Анж вздохнул, и убрал клинок.
— Идем, Кет. У нас еще много дел.
— Но мы же не может бросить его здесь!
— И что ты предлагаешь?
— Ты же сильный, ты можешь донести его до нашего дома. А я понесу корзины.
— Кет, это уже слишком! Я готов ради тебя сохранить ему жизнь, но тащить его к себе? Это чересчур!
— Анж… пожалуйста… У него доброе лицо, мне кажется, он не такой, как все они!
Юноша пробормотал что-то не совсем приличное себе под нос, но, похоже, любовь к сестре была сильнее, чем ненависть к «благородным». Сильные руки, не особо церемонясь, подняли Этьена в воздух.
24 
