Особенно,... 
72 
За прошедшее время Норль привязался к местному народу, не дающему цветистых обещаний, но умеющему держать свое слово. Сейчас Райсен направлялся в одно местечко на островах среди бескрайних Эйгенских болот. Однажды он попал туда случайно. Низкорослые люди с темной кожей, которую выдубили до такого вида солнце и темная торфянистая жижа, в которой они возились ежедневно с раннего детства до смерти, доброжелательно приняли чужака. Жили они охотой на болотную живность — от многочисленных птиц и крупных мягкотелых койхасов с огромными глазами, живущих в протоках между островами, до мелких земноводных типа болотных траг, собирали семена диких злаков и каких-то личинок, живущих в торфяниках.
Жители земель, отстоящих от низин, считали болотных людей дикарями. Но от этих самых дикарей он услышал немало очень сложных философских рассуждений; кроме того, среди них также встречались провидцы, причем не только женщины, но и мужчины. Да и сами острова представлялись достаточно странными: одни из них были обычными болотными островами, закрепленными корнями деревьев, а вот на других из-под земли выступали камни, причем часть камней сохранила следы обработки человеком. Каменные блоки уходили в воды болота, и, возможно, такие острова образовались на фундаментах древних строений, занесенных песком и землей.
Болотные люди поклонялись овальному камню, стоящему на одном из островов, называя его «мировым яйцом». Они знали основы геометрии, а в своих поселениях играли в странные математические игры, успех в которых зависел в равной мере от логики и предвидения.
В одно из посещений очень старый ведун преподнес ему свою трактовку идеи о «воле богов». Он сказал тогда:
— Если бы твое появление в этих местах было ненужным, ты бы сюда не попал, если бы Высшие не хотели этого, ты бы поскользнулся на обломке гнилой ветки и расшиб себе голову о камень.
До Райсена не сразу дошло, о чем говорит старый мудрец, а сообразив, он поежился. В самом начале пути через болота он слегка поскользнулся на осклизлом обломке старой гати, но удержал равновесие, после чего решил остановиться, чтобы перекусить перед тяжелой дорогой, и присел на камень, торчавший рядом из-под земли у самого начала гати и, видимо помечавший его. Поскольку на болотах все было скользким, Норль поскальзывался многократно и не придал никакого значения этому моменту. Но провидец болотного народа воспринял тот случай иначе.
По долгом размышлении под влиянием философии местных людей картина происходящего в этом мире и с ним самим стала выглядеть несколько иначе. Получалось, что каждый приходит в свое время и в свое место, чтобы сделать доступное или предназначенное именно ему. На первый взгляд, такое толкование сильно отдавало фатализмом. Но Райсен по натуре был не фаталистом, а ученым, поэтому, положив данное мнение в основу, он начал пытаться сообразить, зачем боги или не боги подталкивают разных людей в каком-то определенном направлении действий. Потому что считать все происходящее набором случайностей или капризов природы не получалось. За время своих странствий Райсен уже собрал достаточно повествований о тех, кто, подобно ему, неожиданно оказывался втянутым в странные и нелогичные на первый взгляд события. Значит, где-то или у кого-то, обладающего большей силой, чем человек, был определенный план или, по крайней мере, задумка. И Норлю хотелось ее разгадать.
Райсен добрался до территории болотного народа только через шесть дней, едва не переломав себе ноги; видимо, боги на этот раз были не столь обрадованы его появлению в болотном краю. Поприветствовав старейших поселка, он закинул свой дорожный мешок в хижину женщины, у которой останавливался и в прошлый раз. Муж Галады умер несколько лет назад, а взрослые дети обзавелись своими семьями и жильем.
Вечером у общего костра Норль с удовольствием отдался напевному речитативу, которым рассказывались древние легенды и поучительные истории. Эти общие посиделки были для народа не просто развлечением, но и своеобразной академией, где старшие передавали свои знания более молодым соплеменникам. Райсен же надеялся услышать нечто неизвестное или забытое в других местах.
Сначала истории были довольно простые — о жизни, о людях, о любви, в них передавалась житейская мудрость. Потом поднялся высокий, по меркам народа, сухощавый старик и начал сказание «О городах». Соплеменники, наверное, никогда не видевшие ни одного города, сидели затаив дыхание, видимо, это сказание исполнялось редко, и не все его слышали.
72 
