Последние отзывы

  27  

— Чем вы зарабатываете на жизнь?

Застигнутый врасплох, Мейверс искоса взглянул на Ратлиджа и усмехнулся:

— Меня достаточно хорошо обеспечивает пособие.

— Пособие?

Подошел сержант Дейвис — над его верхней губой желтела горчица.

— Я разогнал эту толпу, — сообщил он. — Дурачье! Что ты натворил на этот раз, Мейверс? Инспектору следовало позволить им вздернуть тебя!

Мейверс снова ухмыльнулся:

— А вы бы разжирели без меня, кто бы еще оторвал вас от обеда?

— Беда в том, — продолжал Дейвис, не обращая на него внимания, — что они сами или их родственники побывали на войне и уважали полковника. Мейверс все уши им прожужжал, что полковник загонял бедняков в окопы, а сам спасал свою шкуру, но они-то знают лучше. Полковник ладил со всеми жителями городка, навещал их в больнице, заботился о семьях тех, кто не вернулся, и находил работу для калек. Люди помнят это.

«Деньги дешевы, — внезапно вставил Хэмиш. — Или он думал баллотироваться в парламент? Наш распрекрасный полковник!»

К счастью, его не слышал никто, кроме Ратлиджа.

Было решено доставить Мейверса домой, чтобы дать распалившимся жителям остыть, и Ратлидж вернулся в «Пастуший посох» за своим автомобилем. Перед самой дверью кто-то окликнул его:

— Инспектор?

Повернувшись, Ратлидж увидел молодую женщину на велосипеде. Ее щеки раскраснелись от езды, а темные волосы прикрывала серая шляпка с длинными фазаньими перьями, которые касались щек.

Она слезла с велосипеда и прислонила его к перилам лошадиной поилки.

— Я Кэтрин Тэррант и хотела бы поговорить с вами, если у вас есть время.

Сначала имя ничего не сказало Ратлиджу, но потом он вспомнил — это была девушка, за которой капитан Уилтон ухаживал до войны. Он пригласил ее в гостиницу и нашел тихий уголок в старомодной гостиной, где им никто бы не помешал. Ожидая, пока она сядет на один из стульев с полинявшей ситцевой обивкой, он взял другой стул и спросил:

— Чем могу быть полезен, мисс Тэррант?

Позади громко тикали высокие напольные часы, маятник посверкивал в солнечном свете из окон при каждом взмахе.

Лицо Кэтрин было таким, в какие часто влюбляются мужчины в молодости — свежим, мягким, очаровательным. Ратлидж вспомнил девушек в белых платьях с голубыми поясами вокруг талии, широкополых шляпах, прикрепленных к взбитым локонам, которые играли в теннис, ходили по стриженым зеленым лужайкам и беспечно смеялись летом 1914 года, а потом исчезли. Кэтрин Тэррант изменилась вместе с ними. В ее подбородке и рте ощущалась жесткость — признак страданий и формирующегося характера, который в итоге должен был сделать ее более притягательной, хотя и менее хорошенькой. Ее темные глаза были спокойными — в их оценивающем взгляде ощущался ум.

— Мне нечего сказать, что помогло бы вашему расследованию, — начала Кэтрин. — Я ничего не знаю о полковнике Харрисе, кроме того, что слышала. Но моя экономка — сестра Мэри Саттертуэйт, и Мэри рассказала ей о ссоре полковника с капитаном Уилтоном. Конечно, — быстро добавила она, — Мэри не должна была этого делать. Но уж так получилось — Вивиан рассказала мне. Я только хочу сказать вам, что несколько лет знаю Марка… капитана Уилтона и не могу представить, что он убил кого-то, тем более опекуна Леттис Вуд! Леттис обожала Чарлза — он был ее рыцарем в сверкающих латах, отцом и братом одновременно. А Марк обожает Леттис. Он никогда бы не пошел на такую глупость!

— Значит, по-вашему, ссора была достаточно серьезной и дает основание подозревать капитана?

Кэтрин заволновалась. Она пришла защитить Уилтона, а получалось наоборот. Взяв себя в руки, она ответила:

— Я не полицейский, инспектор, и не знаю, что важно, а что нет в расследовании убийства. Но мне кажется, ссора между двумя людьми накануне убийства одного из них — повод для размышлений. Но вы не знаете этих двоих так хорошо, как знаю… знала я.

— Тогда, возможно, вы расскажете мне о них.

— Рассказать вам что? Что никто из них не обладал жестоким характером, никто не мог повредить Леттис, никто не был человеком, способным прибегнуть к убийству?

— Все же они поссорились. И один из них мертв.

— Выходит, мы снова вернулись к тому, с чего начали, не так ли? Я пытаюсь заставить вас понять, что, как бы Чарлз ни рассердил Марка, тот не был способен причинить ему вред, тем более убить так жестоко!

  27