Особенно,... 
66 
Это заткнуло рот миссис Роллингс. Потому что все, что было более-менее стоящего, уже было продано в лавку подержанных вещей, и вопросов там не задавали.
Она проводила их с недовольным видом и сразу захлопнула дверь.
Сержант Уилкерсон засмеялся:
— Она, конечно, старая карга, но таких здесь много. — Он указал на дома вокруг, одинаково старые, с облупившейся краской, пятнами штукатурки и дырявыми крышами. — Но они тоже нужны. Многие девушки приезжают в Лондон в надежде на красивую судьбу и находят пристанище здесь, по крайней мере, они не вынуждены продавать себя. Да и война сделала жизнь тяжелее, таким, как эта хозяйка, трудно приходится, но они как-то выживают. Такие всегда живучи. И эта Айрис Кеннет тоже искала свой шанс.
— Но закончила в реке.
Ратлидж сравнил эту лондонскую улицу с улицами в Остерли, где хотя исчезли черты зажиточности, но остался дух внешней благопристойности.
— Ну что ж, — сказал сержант, когда они повернули к автомобилю Ратлиджа, — много не выяснили, но кто знает, как оно все обернется.
Эпитафия полицейской работе.
— Да, — ответил инспектор. — Я много бы отдал, чтобы знать, толкнули ее в воду или она отчаялась так, что бросилась туда сама.
— Думаете, этот Уолш хотел от нее избавиться?
— Возможно. Если она помогала ограбить дом священника. Или работала на кого-то еще, и у него были причины ее убрать более веские, чем у Уолша. Такие, как Айрис Кеннет, редко доживают до старости.
Хотя миссис Роллингс выжила. Но это зависело, по мнению Ратлиджа, от того, умна женщина или проста и наивна. Сможет за себя постоять или является потенциальной жертвой.
Он сказал сержанту:
— Я собираюсь обратно в Норфолк. Оповестите старшего суперинтендента, а если появится новая информация о Айрис Кеннет, дайте мне знать.
— Постараюсь все выполнить, сэр, — пообещал сержант и вздохнул: — Мне никогда бы не пришло в голову утопиться. Нашел бы способ закончить быстрее.
— Мой первый инспектор говорил, что женщины предпочитают этот способ как безболезненный и еще потому, что не будет изуродовано лицо. Но когда я увидел свою первую утопленницу, то понял, что они ошибаются. Мы так и не смогли тогда опознать ее, и никто не смог, — сказал Ратлидж.
Он отправился домой, проспал два часа и снова выехал на север. Добравшись до Колчестера, остановился в «Розе» и проспал до заката. Ужинать поехал в Остерли. Мышцы груди болели, и желудок ныл от казенной еды. Приехав в гостиницу, он умылся и отправился в «Пеликан».
Холодный вечерний воздух с привкусом моря и запахом болот, казалось, приветствовал его, как старого друга.
Глава 13
В «Пеликане» было многолюдно и неимоверно шумно — гул голосов, взрывы смеха, звон посуды наполняли зал. За стойкой плотно сидели местные жители. Положив локти на прилавок, они оживленно беседовали со своими соседями. Один из мужчин держал на коленях серую с белыми пятнами собаку. Столики у окон были тоже заняты. Некоторые посетители уже ели, другие ждали, когда принесут заказ.
Среди обедающих он заметил женщину, с которой разговаривал в церкви два дня назад — неужели всего два? — в компании двух мужчин и еще одной женщины, они только что закончили с супом.
Все четверо увлеченно разговаривали, никто из них даже не взглянул в сторону Ратлиджа, когда он проходил мимо. Он сел за маленький столик недалеко от стойки, там было не так тесно, вокруг даже образовалось небольшое свободное пространство, что его обрадовало, теперь он сидел на желанном пустынном островке среди людского моря. Хэмиш, почувствовав его стесненность и все возраставшее внутреннее напряжение, посоветовал вернуться в отель. Он предупредил: «Не хватает только здесь устроить спектакль».
«Я не стану», — пообещал Ратлидж. Но сам не был в этом уверен, особенно после того, как в паб прибыла новая группа людей и стала осматриваться в поисках свободного столика. Один из вошедших направился сразу к стойке, где его шумно приветствовали. Ратлидж заметил в углу мужчину с газетой и вспомнил, что видел его на набережной, где тот кормил уток, и еще раньше, на том же месте, в баре. Несмотря на нехватку мест, никто к нему не подсаживался.
Человек выглядел неотъемлемой частью «Пеликана», как скамья, прикрепленная к стене скобами, на которой он сидел.
Его напряженное лицо склонилось над газетой, и никто, ни сама Бетси, ни пожилая пара, помогавшая ей, ни разу к нему не подошел. Он заказал только чай, и перед ним стояли чайник и чашка. Как будто почувствовав на себе взгляд Ратлиджа, он стиснул края газеты так, что побелели костяшки пальцев.
66 
