49 
— У нас в морозилке, кажется, есть мороженое! — восклицает Лаура, хлопая в ладоши.
Киваю, вспоминая про вафельные рожки, набитые так и не порадовавшей нас вкуснятиной.
— Даже целых два.
— Давай съедим их! — предлагает Лаура, блестя глазами. Наблюдаю, как она вдруг ожила, и боюсь верить в это чудо.
— Прямо перед сном? — Кривлю губы. — Вредно наедаться на ночь…
— Когда внезапно подскакивает настроение и хочется маленького праздника, одно-единственное мороженое даже пойдет на пользу, — возражает Брэд, подмигивая Лауре.
Та смеется, и этот ее смех для меня как музыка.
— Не одно-единственное, а половинка, — говорит она.
— Почему половинка? — удивляется Брэд.
— Потому что для тебя мороженого нет и нам придется с тобой поделиться, — объясняет Лаура.
— Ах ты моя заботливая! — умиленно бормочет Брэд. — Кто бы еще вспомнил про несчастного деда?
— Ты не дед, потому что у тебя нет внуков и внучек, — говорит Лаура, сияя улыбкой.
— А кто же тогда? — спрашивает он.
— Просто Брэд.
— Никакой не дед, а всего-навсего Брэд, — произносит наш общий верный друг, пощипывая щетину. — Получаются настоящие стихи!
— Стишки, — неизвестно из каких соображений, определенно не потому, что она знает толк в настоящей поэзии, поправляет его Лаура.
Надо было купить мороженого и Брэду, думаю я. Как я не догадалась! Впрочем, можно отдать ему свое, я ведь к сладкому равнодушна…
Вспоминаю, как Дэниел сказал, что он сластена, на миг представляю его среди нас, в этом теплом, семейном кружке, и от желания поскорее увидеть его и оставить в прошлом нелегкую беседу слегка кружится голова.
У входа в офис, адрес которого указан на визитке Дэниела, единственная неброская вывеска: «Агентство „Содействие“». Приостанавливаюсь на пороге, делаю вид, будто что-то вспоминаю или внезапно о чем-то задумалась, а сама собираюсь с духом.
От волнения слегка дрожат руки. В голове десятый раз мелькают возможные варианты сценариев, по которым пройдет наш разговор. В ушах только и звенит: а что, если?..
Что, если он в длительной командировке? Следит за чьим-нибудь неверным или верным супругом в далекой Испании или в Лас-Вегасе? Что, если больше не работает здесь? Или уехал из Нью-Йорка? Что, если решил вернуться в полицию и его приняли?
От последней мысли по спине пробегает морозец. Нет, только не это! Если выяснится, что Дэниел опять коп, я достану его из-под земли и взмолюсь отказаться от этого опасного дела навек.
В коридоре звучат шаги, я вздрагиваю, одергиваю жакет, делаю невозмутимое лицо и вхожу внутрь, гадая, заметил ли тот, кто идет, что я стояла на пороге с отсутствующим выражением физиономии.
Свет в коридоре неяркий, а на улице палит солнце, поэтому сначала я не могу рассмотреть, мужчина идет или женщина, но слышу, что шаги останавливаются прямо передо мной.
— Здравствуйте, — бормочу я, часто моргая.
— Добрый день, — отвечает любезный и как будто знакомый мужской голос. — Вы по какому вопросу?
— Я… гм…
— А-а, вы, наверное, к Суитмену! — восклицает мужчина, и до меня доходит, что я разговариваю с Джошем.
— Да, правильно, — смущенно говорю я. — Простите, я не сразу вас узнала.
Джош смеется.
— Я что, успел постареть?
— Да нет, ну что вы! Просто я зашла из света в полумрак, — объясняю я.
Джош кивает. Теперь я наконец могу рассмотреть его. Он, разумеется, точно такой же, каким был в прошлый раз, но одет в пиджак, темные брюки и светлую рубашку, а тогда был в джинсах. Протягиваю руку, и мы обмениваемся рукопожатиями.
— Как поживаете? — спрашиваю я, отчасти чтобы потянуть время, отчасти из желания быть повежливее.
— Неплохо, — с обычной сдержанной улыбкой отвечает Джош. — Как ваша мебель?
Тоже улыбаюсь.
— Спасибо, в полном порядке. До сих пор вспоминает вашу доброту и радует хозяйку — мою шестилетнюю дочь.
Джош машет рукой.
— Разве это доброта? Обыкновенная помощь.
— Далеко не всякий ее окажет, — возражаю я.
Джош снова делает жест рукой, прося меня не рассыпаться в благодарностях.
— Дэниела сейчас нет, — говорит он.
У меня ёкает сердце. Я долго раздумывала, не стоит ли сначала позвонить, чтобы знать наверняка: Дэниел будет меня ждать в условленном месте, но, сама не пойму почему, я не стала это делать. Представляю, что сейчас услышу: он больше не работает здесь, не живет, его не будет никогда, и на миг закрываю глаза.
49 
