Особенно,... 
18 
У Глории даже сердце защемило. «Его девочка».
Впрочем, она тут же поняла: Кац вовсе не пытался сказать ей что-то приятное, он просто-напросто — надменный сукин сын.
— Глория Мендес, — сказала она.
— И мы с вами встречались…
— Два года назад. Я приходила в ваш офис.
— О, верно, верно. Вы хотели, чтобы я написал угрожающее письмо неплательщику из Пакоимы. Но как вы сюда-то добрались? На улицах черт-те что творится. Неужели пешком пришли?
— Карл мертв, — сказала она.
Кац с отсутствующим видом побарабанил пальцами по своему подбородку:
— Вам же сюда топать и топать пришлось. Значит, что-то случилось. Что именно?
Глории захотелось вырвать у него стакан и запустить им в фотографии второго поколения Кацев. Сукин ты сын, почему я должна говорить это дважды?
Он так и постукивал себя по подбородку, озадаченный, как будто во вселенной нет ничего загадочнее причины, по которой кому-то может понадобиться вытаскивать его из джакузи.
Глория повторила, громче:
— Карл мертв.
Кац выпучил глаза, приобретя облик еще более распутный, чем обычно:
— Шутите.
Она рассказала ему все, а когда закончила, Кац налил себе новую порцию выпивки — и ей налил тоже. Глория пить отказалась — просто ждала, когда он скажет что-нибудь толковое.
— Исусе Христе, — произнес он. — С копами вы поговорили?
— Мой бывший муж служит в полиции.
— Кто его поверенный — по личным делам? Вот с кем вам стоило бы перемолвиться.
— Его поверенный — вы.
Кац покачал головой:
— Я занимался только делами, связанными с работой Карла. Завещание его где?
— Я думала, это известно вам.
— Не имею ни малейшего представления. — Произнесено это было тоном решительно праведным, и Глория поняла, что в суде Кац умеет напускать на себя вид самый что ни на есть аристократический.
Она встала:
— Тогда не буду вас больше…
— Не-е-е-т, присядьте, — сказал он и повел, расплескав джин, рукой. — Зачем же убегать? Так вам известно хоть что-нибудь о его завещании?
— Только то, что у вас его нет, — ответила она.
— Да, я ни разу его не видел. Наше с ним сотрудничество имело иное направление. — Кац слизнул с запястья каплю джина. — Кто знает, существует ли оно вообще. Не так уж он был и стар.
— В таком случае…
— Если он умер, не оставив завещания, это может стать настоящей головной болью… Вы его ближайшему родственнику звонили?
— Я ни одного не знаю, — ответила она. — Не уверена даже, что они у него есть.
— Ну бросьте, — сказал Кац. — Кто-нибудь быть непременно должен.
Вот и Реджи говорил то же самое.
— Я пыталась найти их, — сказала она. — Просмотрела сегодня утром все его бумаги и…
— Кстати, когда вы об этом узнали?
— Два дня назад.
— Да, времени вы зря не теряете.
— Должен же кто-то заняться этим, — сказала она, рассердившись. — А больше некому.
— Я понимаю, понимаю… — Кац прошелся по гостиной, смахивая пыль с семейных фотографий. — Я, собственно, такими вещами не занимаюсь. Первым делом, вам необходимо найти его личного поверенного. Просмотрите еще раз все бумаги. Позвоните друзьям. Разузнайте насчет родных. Кого-нибудь еще о его смерти известили?
— Никто кроме меня о ней не знает.
— Вам позвонили из Мексики?
— Тамошний полицейский сказал мне, что документы Карла погибли.
— И американцам они о нем не сообщили?
Глория покачала головой.
— Да, похоже, они там совсем мышей не ловят, — сказал Кац. — Хотя вот это меня особо не удивляет.
— Я сделала все, что могла, — сказала она. — Вертелась последние два дня как белка в колесе.
— Ну, если вам и вправду не удастся найти его поверенного, я за это все равно браться не стану, потому что, откровенно говоря, понимаю в таких делах не больше вашего. Правда, я знаю одного специалиста по имущественным спорам, очень толковый малый. Думаю, в какой-то момент он может вам пригодиться. Вот, — Кац написал несколько слов на бумажной салфетке и протянул ее Глории. — Если родственников не находят и завещания тоже, в игру вступает государство. Дело передается государственному администратору наследств.
— И что потом? — спросила она.
— Потом оно уходит из ваших рук. Хотя оно, собственно говоря, в ваших руках и не находилось. — Он вперился в нее озадаченным взглядом: — Значит, никого не оповестили?
18 
