13 
В состав отрядов по пять десятков бойцов входил и десяток мальцов, которые наилучшим образом проявили себя в ходе обучения воинскому искусству. Можно было подумать, что Андрэ не в своем уме: как можно посылать в боевой поход с самыми настоящими боями мальчишек? Но он преследовал свои цели. По сути, весь приют состоял из новиков. Если остальные ученики семинарии после «промывки мозгов» по большей части должны были просто вернуться к тем занятиям, которыми занимались их родители, то сироты этого выбора были лишены. Правда, они были только рады этому, но, как говорится, из песни слов не вычеркнешь: он попросту лишал их выбора, какие бы у них ни были склонности, без тени сожаления, уготовив им только одну судьбу – поле брани.
Все это могло бы показаться странным, если не знать истинных намерений Андрея. Он все еще прекрасно помнил, чего чуть было не стоило ему поведение наемников перед нападением орков. Конечно, у него теперь на службе не было ни одного наемника, и он зарекся иметь с ними дела, но и полностью довериться тем, кто служил под его знаменами, он тоже не мог. В этом мире клятвы значили гораздо больше, чем в оставленном им, но люди есть люди, и если встанет вопрос, а не послать ли все и не спасти ли своих близких или себя любимого, могут сделать выбор, совсем не подходящий для Андрея.
С мальчишками все было иначе. Молодежь вообще отличает максимализм во всем – они видят только белое и черное, – а еще и романтика. Струсить и оставить сюзерена – позор, а вот пойти на смерть, прославить себя в веках… Как-то так. Отсюда и его особое к ним отношение, и отношение Анны. Впрочем, она-то как раз делала все от чистого сердца – может, потому-то, чувствуя это, мальчишки больше тянулись именно к ней и именно за нее были готовы и в огонь, и в воду. Многие, и Андрей небезосновательно предполагал это, выбрали ее дамой своего сердца, как и подобает настоящему рыцарю. Ревновать? К кому? К мальчишкам, которые все делали от чистого сердца и всей душой: если ненавидеть – то каждой фиброй своей души, если любить – то до гробовой доски, если быть верным – то до последнего вздоха, до последней капли крови… Нет уж, увольте. Конечно, они повзрослеют, и во многом их отношение изменится, но вот только более преданных бойцов у него не будет, потому что тот багаж, который заложится в них в детстве, они пронесут через всю свою жизнь.
А зачем ему это нужно, если в скором времени все может очень сильно измениться? Не лучше ли собрать не те две сотни воинов и полусотню егерей, в которую трансформировалась охотничья артель Жана, а еще одну сотню полноценных бойцов? Расходы-то вполне сопоставимы. Но Андрей думал о далекой перспективе, потому как если бы он не верил в то, что Империю удастся отправить восвояси, то и не начинал бы весь этот сыр-бор. Мальчишки были его залогом в будущем. А потом, кто сказал, что они останутся в стороне? Они уже принимали участие в боевых походах. Да, их роль была вспомогательной. Да, они не сходились грудь в грудь. Но там, где они были, лилась отнюдь не бутафорская кровь и опасность была куда более реальной. Испытывал ли он угрызения совести по этому поводу? Нет. Он многое сохранил в своем багаже из опыта прошлой жизни, но стал более циничен и прагматичен. Плохо? Возможно. Но невозможно всю жизнь проходить в белых перчатках. Будь он таким в прошлом – и кто знает, возможно, даже скорее всего, там у него все сложилось бы иначе. Но там не было таких условий, в которые он попал здесь: среда накладывает на нас свои отпечатки, вот и его она сильно изменила.
Шесть лет. Шесть лет, как он живет в этом странном и ставшем для него родным мире. Опасном, коварном, страшном, но таком близком. Все началось с того, что его, жителя двадцать первого века, ударила молния – и он перенесся в этот мир.
Мир, где нашли приют потомки выходцев из Иерусалима, которым посчастливилось пережить осаду войска Саладина. Обретя землю обетованную, новое Царство Небесное, люди остались людьми, со всеми своими недостатками. Начались ссоры, распри, деления по национальному признаку. В конце концов люди разделились на три лагеря, образовав три государства, беспрестанно враждующие между собой: Англию, Францию и Германию. Более восьмисот лет они прожили в этом мире, но за это время их уклад никак не изменился, они словно замерли на этапе Средневековья.
Но люди не разобщились окончательно. Церковь выступила в качестве раствора, сумевшего их сцементировать, она обладала всеобъемлющей и полноправной властью над людьми, властью без мишуры, действующей исподволь, но от этого не менее сильной. Именно благодаря Церкви, опирающейся на орден инквизиторов, люди и замерли в своем развитии. Всякое инакомыслие, все новое, привносимое в этот мир, безжалостно преследовалось и каралось, ибо могло привести к расколу самой Церкви и гибели людей, потому как они со всех сторон были окружены врагами.
13 
