59 
— А че именно этот, Кость?
Не знаю! Потому что под руку попался! Я коротко пересказал Мишке причину своей ярости.
— Да потому что того, что потолще, мы с собой возьмем, такие всегда больше знают. У Коли Синего поработает после допроса, — почти сразу же отозвался знакомый голос Коломийцева: оказывается, он рядом стоял — спокойный, чуточку усталый.
— Гоша, дай тряпку, пусть перевяжется. Ему еще до своих идти.
Пока пацаны снимали подвесные моторы и брали лодки на нормальный буксир, Гоблин времени даром не терял, готовил Послание.
— Кастет!
— Что, Миш?
— Он и так весь черный! — Мишка с любимым черным маркером в руках растерянно смотрел на пленника.
— Футболка, — подсказал я и отошел в сторону, не дожидаясь, пока Гоблин напишет на груди сомалийца любимые свои слова: SPECNAZ KGB и GOBLIN. Не отрываясь от художественного творчества, он заставлял пирата, с помощью переводящего на английский капитана, зубрить новые условия бытия:
— Значит, так, главное запоминай, «страж отечества». Отныне граница «Свободной зоны Сомалиленд» смещается в глубь материка на три километра. Выход к Волге вам запрещен. Кстати! — вспомнил Сомов, опять схватил маркер и вывел на футболке еще одно понятие — VOLGA-RIVER.
— Правильно написал, Владимир Викторович?
— Правильно, Миша, правильно…
И тут сомалийцы откликнулись. Наверняка в бинокль наблюдали — сначала не поняли, что происходит, теперь осознали, и им это пришлось не по душе.
В стороне и с недолетом на гладкой воде реки поднялись и опали группы маленьких фонтанчиков автоматных очередей. Навесом бьют, психуют.
— Клим, давай к пулемету, поучить надо, — ворчливо приказал капитан.
Я достал свой крутой дальномер, поймал сарай в крестик, нажал кнопку. Достанет?
— Сколько там?
— Кило сто.
Ду-гу-дум! Недолет.
Клим поправился, дал еще одну короткую. Выслушал, что ему на ухо сказал Корнеев, опять поправил прицел. И начал бить уже на поражение.
В «бушнельку» хорошо было видно, как летит щепа от разбираемых «дашкой» сараев, как подпрыгивают от тяжких ударов легкие лодки, лопаются моторы. Ничего, надо будет — потом обшмонаем, отревизируем, соберем. Сейчас нам пыль прибить надо.
— Все там глуши, сынок, чтобы ничего рабочего не осталось, — напутствовал дед. — Парни, вы ведь на берег не полезете?
— Что мы, сумасшедшие, что ли, дядя Вова! — хохотнул Гоблин. — Они там отошли на сто метров да попрятались в оврагах. Махом нас перещелкают. Вот если минометом…
Он мечтательно зажмурился.
— Вы не размахивайтесь особо. Двенадцать мин всего имеем, — сразу напомнил ему Корнеев.
— Ну и хрен с ними, пусть ползают пока, — великодушно разрешил Сомов. — Отбой, поехали козла высаживать. А я Замку докладывать пошел.
И скрылся в рубке.
Я подошел к «стражу», сунул отрезанное ухо в карман грязной камуфляжной куртки, хлопнул по груди и напутственно сказал:
— Вы же там все сильные, крутые. Значит, и медицина у вас сильная. Пришьют.
«Дункан» пошел вдоль берега, набирая скорость.
В трофеях немного ценного, но имеется. Три АК-47. Два из них просто убитые — интересно, сможет Гриша их поднять? Ну запчасти Смотрящие дадут, раз автоматы взяли, они за этим справедливо смотрят. А вот сами стволы? Совсем расстрелянные или еще есть ресурс? Я пульку-то сунул в обрез — проходит, но не валится. Состояние страшное: это нужно вообще оружие не чистить? Но по стволам ершиком изредка проходили. Дерево убитое, все в изоленте, крышки ствольных просто проржавели.
Один «спрингфильд» нормальный — не успели еще загубить винтовку. Пистолет тоже один — кольт, одиннадцатый, в почти нормальном состоянии. Гоблин в растеряшках. Но я бы немца не менял: «люгер» ист «люгер».
Две канистры, в каждой литров по десять бензина — берут где-то. Рация одна, старенькая «моторола». Коран потрепанный: священная книга не помешала соседству мешочка с анашой. Травку Гоб заныкал.
«Высаживать козла» мы решили километрах в пяти от «Тортуги», пострадавшей от ярости русского парня с ДШК. Капитан приметил дальше по берегу небольшую бухту, туда и правит. Пирата, подлежащего увозу в анклав, связали и классически бросили в трюм, хотя он так напуган, что парализован и без веревок. Пробовали допросить — ни слова не поняли. И пленный по-английски не сечет, даже после трех моих ударов по ливерам. Ладно, в замке что-нибудь придумают, у нас Уксусников есть.
59 
