Особенно,... 
69 
— Не хочу, чтобы ты покидала машину. Есть риск, что я наеду на тебя.
Ребекка вздыхает и вновь усаживается на свое место. Начинает плести себе косу-колосок — недоступное мне умение, поскольку она делает это без зеркала. Она доплетает косу до конца, но роняет свою заколку-резинку. Роется между сиденьями, где полно всякого мусора, достает зажим-закрутку от мусорного пакета и мастерит из нее заколку.
Внезапно заросли расступаются, и я оказываюсь всего в нескольких сантиметрах от автомата с колой. Я ударяю по тормозам, Ребекка бьется головой о ветровое стекло.
— Черт! — восклицает она, потирая лоб. — Ты хочешь моей гибели? — Потом смотрит через стекло. — А это что здесь делает?
Я сдаю на несколько метров, чтобы объехать автомат. Я прорываюсь через последний ряд камышей, и автомобиль въезжает на асфальтовое покрытие заправочной станции: здесь всего одна колонка и небольшое бетонное строение — слишком маленькое, чтобы обслуживать клиентов. Тем не менее по крайней мере десять машин выстроились в ряд наискосок от того места, где мы припарковались, что заставило меня поверить в то, что, скорее всего, они продаются. Седовласый старик, волосы которого заплетены в длинную косу, сидит, опираясь на колонку, и разгадывает кроссворд. Он смотрит на нас, но, похоже, совсем не удивлен, что мы выехали с поля. Он говорит:
— «Раздражение» — шесть букв?
— Досада. — Я выхожу из машины.
Он даже не удосуживается взглянуть на меня. Вписывает слово, которое я назвала.
— Подходит. Чем могу помочь?
Ребекка вылезает из машины и хлопает пассажирской дверцей. Потом отступает, оглядывает наш универсал и начинает смеяться. Машина вся в ягодах и цветках «черноглазой Сьюзан», которые зацепились за верхний багажник и антенну во время путешествия по полю. Такое впечатление, что машина из поколения девяностых. Ребекка принимается вытаскивать длинные узловатые стебли растений.
— Если честно, нам нужна новая машина, — признаюсь я. — Что-то более экстравагантное.
Старик издает носом странный звук, а потом достает из кармана носовой платок и вытирает лоб.
— Экстравагантное, — повторяет он, обходя вокруг машины, и снова издает носом этот звук. — Экстравагантнее этого подобрать будет сложновато.
— Это очень хорошая машина. Крепкая, надежная и пробег всего пятьдесят тысяч километров. Просто конфетка, — улыбаюсь я, пока он осматривает колеса.
— Если она такая хорошая, почему вы мечтаете от нее избавиться?
Я бросаю на Ребекку предостерегающий взгляд, чтобы она молчала.
— Не могли бы мы поговорить наедине, мистер…
— Длинная Шея. Меня зовут Джозеф Длинная Шея.
Я мгновенно прокручиваю в голове все объяснения и предлоги, но когда начинаю говорить, то ловлю себя на том, что говорю правду.
— …Поэтому мы оставили моего мужа в Калифорнии и едем через всю Америку. Откровенно говоря, нам нужна машина и немного наличных. Именно поэтому мы и приехали сюда.
Старик смотрит на меня угольно-черными глазами, не веря ни одному сказанному слову.
— Скажите прямо, леди.
— Хорошо, — отвечаю я. — Хорошо. Завтра у моей дочери день рождения. Она всю жизнь занималась чечеткой, а в Лос-Анджелесе проходит кастинг на съемки в фильме, и она попросила меня отвезти ее туда в качестве подарка ко дню рождения. Она мечтает стать звездой, но, признаться, у нас нет денег на необычный наряд или на большую машину — на что угодно, лишь бы привлечь внимание шишек из Голливуда. Поэтому мы поговорили и решили продать машину, взять что-нибудь подешевле, а на вырученные деньги купить красивую одежду, арендовать лимузин и приехать на просмотр.
Я произношу все это на одном дыхании и, выдохшись, опираюсь на колонку. Когда поднимаю взгляд, старик уже подошел к Ребекке. Его глаза сияют.
— Танцуй, — командует он.
Не знаю, откуда она этого набралась, — ведь Ребекка никогда в жизни не занималась чечеткой! — но она начала отбивать дробь, используя колеи от колес в качестве импровизированной сцены.
— Я еще и петь умею, — улыбается она.
По лицу Длинной Шеи заметно, что он в восторге.
— Это что-то! Может, ты станешь новой Ширли Темпл, кто знает! — Старик ведет Ребекку к ряду машин, стоящих перед заправочной станцией. — Какая тебе нравится?
Ребекка прикусывает нижнюю губу.
— Даже не знаю. Мама, иди сюда! Что скажешь?
Я становлюсь рядом, и она легонько толкает меня локтем.
— Ну, милая, я хочу, чтобы ты сама выбрала. Пусть это будет частью подарка на твой день рождения, — отвечаю я.
69 
