Последние отзывы

  44  

Мама стоит практически по диагонали от нас. Она кормит Сэма из своего стаканчика, а Сэм ее — из своего. Он не рассчитывает расстояние и тычет ванильным мороженым маме в нос. Она хохочет и пачкает Сэму подбородок. Глядя на них, невозможно сдержать улыбку. По-моему, она ведет себя как ребенок. Ведет себя, как я.

К Щучьему пруду мы с дядей Джоли и Хадли едем на заднем сиденье пикапа. На этом пруду — всего в нескольких километрах от сада — Сэм в детстве учился плавать. «В пятидесятых годах, — кричит он из кабинки водителя, — это был единственный пруд в округе». Именно там можно было увидеть заросли кувшинок, в которых кишит рыба. Но потом местные жители вырыли рядом с прудом огромную дыру, засыпали дно песком и построили пирсы. Летом можно приезжать сюда всей семьей и за определенную плату плавать, где захочется.

Стоит отличный воскресный день. Металл в кузове от солнца облупился, и мы сидим на своих футболках. Ветра почти нет, но если постараться, то можно уловить легкое движение воздуха. В нем витает запах удачи.

— Мне кажется, тебе понравится это место! — Хадли пытается перекричать визг шин. — Никаких тебе подводных течений.

Может быть, даже мама искупается. Я всегда считала, что она не купается из-за океанического течения. Откровенно говоря, она пришла в восторг от идеи устроить пикник. Сама собрала поесть и постоянно твердила о том, как хорошо будет немного освежиться.

Солнце припекает мне макушку. Я на минуту приподнимаю голову и щурюсь от солнца.

— Волосы горячие, как огонь, — говорю я Хадли и заставляю его прикоснуться к своей макушке.

Дядя Джоли, который взял с собой укулеле^[4], пытается наиграть первые аккорды «Звездного пути на небеса». Ему удалось подобрать правильные ноты, но звук напоминает тоскливые гавайские напевы. Как по мне, это мало похоже на колыбельную, но Хадли под нее засыпает. Его голова лежит у меня на коленях. Всю дорогу дядя Джоли фальшиво наигрывает «С днем рождения», основную тему к мультфильму о Микки-Маусе, «Синий бархат», «Повернись и кричи».

Сэм сворачивает куда-то в заросли, и перед нами сначала открывается грязная тропинка, а дальше — настоящая дорога. Заканчивается она железными воротами с ржавыми петлями.

— Пару лет пытались запирать ворота на ночь, — кричит нам Сэм, — но ребятишки постоянно перелазили через забор и устраивали вечеринки на пляже. Когда ворота прекратили запирать, они перестали приходить.

Проснувшийся Хадли замечает:

— Потому что перестало быть весело. Хочется хулиганить там, где нельзя.

Сэм высовывает голову из окна, пытаясь разглядеть лицо Хадли.

— Ты раньше тоже сюда бегал? — смеется он. — Похоже на то.

Сэм с мамой несут емкость с водой в пруд для охлаждения, а я беру полотенца, «Тетрис» и желтый мяч для игры в баскетбол. Дядя Джоли несет укулеле. У зеленого столба Сэм пишет свою фамилию на дощечке.

Пруд намного больше, чем я себе представляла. Он практически идеальной квадратной формы, но с другой стороны — это дело рук человеческих. Бок о бок с искусственным водоемом находится настоящий пруд, Щучий, и он настолько огромен, что я не вижу противоположного берега. У большого пруда стоят два катера «Санфишер», заляпанная грязью лодка с веслами и железная гребная шлюпка. На всех маркировка АЩП — ассоциация Щучьего пруда.

Сзади ко мне подходит Сэм.

— Можно взять одну из лодок, если они не заняты. — Он поворачивается к маме и указывает на места, где двадцать лет спустя после создания искусственного водоема уже ничего не осталось. — Там раньше была вышка для прыжков с трамплина. И посмотри туда. Второй пирс не всегда подходил к берегу. Раньше, если нужно было на него попасть, приходилось добираться вплавь. А маленьким детям каждое лето надо было сдавать экзамен, чтобы получить разрешение заплывать за буйки.

Хадли и дядя Джоли, по всей видимости, сговорившись, забирают у меня полотенца и мяч. Потом хватают меня, лягающуюся и орущую, и бросают на счет три с первого пирса. Издали на нас кричит толстый спасатель: «Не бросайте в воду! Не с пирса!»

Хадли прыгает следом, хватает меня за лодыжку и тянет вниз. Вода темная, подкрашенная какой-то синей краской, в некоторых местах прохладнее, чем в других. Я ступаю по дну, пытаясь найти местечко потеплее, с которого Хадли не смог бы утащить меня.

Дядя Джоли, который только что разговаривал со спасателем, с разбегу ласточкой ныряет в пруд, а вынырнув, продолжает:

  44