Особенно,... 
254 
Войдя в дом, Линли сразу позвонил Бернарду Файрклогу. Он коротко сообщил основные факты: жена его сына пропала и, скорее всего, утонула в заливе Моркам. Судя по всему, сбилась с пути во время прогулки, и её застал прилив.
— Мы сейчас же приедем, — сказал Бернард Файрклог. — Скажите Николасу, мы выезжаем.
— Им хочется знать, не сорвусь ли я, — без выражения произнёс Николас, когда Линли передал ему слова отца. — Ну, а кто бы не стал беспокоиться, при моём-то прошлом?
И добавил, что не хочет видеть родителей. И вообще кого бы то ни было.
Поэтому Линли дождался приезда Файрклогов и рассказал им всё чуть более подробно. Но при этом он решил, что не должен предавать Алатею. Он сохранит её тайну. Унесёт с собой в могилу. Линли знал, что Дебора поступит так же.
Было уже слишком поздно для того, чтобы ехать в Лондон, а потому Линли и Дебора вернулись в гостиницу «Ворон и орёл», взяли два номера, поужинали, почти не разговаривая, и отправились спать. Утром Линли позвонил в Новый Скотленд-Ярд, потому что обнаружил семь сообщений в своём сотовом. Он не стал их слушать. Просто позвонил Барбаре.
Томас вкратце рассказал ей о случившемся. Барбара слушала его молча, лишь время от времени у неё вырывалось: «Ох, чёрт…» Инспектор сказал, что они должны сообщить обо всём родным Алатеи, в Аргентину. Не могла бы Барбара снова найти ту студентку и позвонить туда? Конечно, она это сделает, ответила Барбара. Ей чертовски жаль, что всё так получилось.
Потом Хейверс спросила:
— А вы-то как, сэр? Что-то у вас голос не очень… Я могу ещё что-то сделать?
— Скажите суперинтенданту, что я задержался в Камбрии, — попросил Линли. — Я выезжаю через час или два.
— Что-то ещё ей передать? — спросила Хейверс. — Рассказать о том, что там случилось?
Линли задумался лишь на одно-два мгновения.
— Лучше не надо, — сказал он.
— Хорошо, — ответила Барбара.
И разговор закончился.
Линли знал, что вполне может довериться Барбаре, что она сделает всё, что он попросит, и тут наконец он сообразил, что ему даже в голову не пришло позвонить Изабелле. Ни накануне, ни утром, поднявшись после ужасной ночи, он даже не вспомнил о ней.
Когда он спустился вниз, Дебора уже ждала его у стойки портье. Выглядела она плохо. Её глаза заблестели от слёз, когда она увидела Линли, и ей пришлось энергично откашляться, чтобы справиться с собой.
Дебора сидела на деревянной скамье напротив стойки. Томас сел рядом и обнял её за плечи. Дебора прислонилась к нему, и он поцеловал её в висок. Она взяла его за свободную руку, и Линли почувствовал, как их тела словно обменялись энергией, и они начали дышать в едином ритме.
Он сказал:
— Не думай о том, о чём ты думаешь.
— Разве я могу?
— Не знаю. Но знаю, что ты не должна об этом думать.
— Томми, она бы ни за что не пошла в залив, если бы я не начала преследовать её с этим делом о суррогатной беременности. И это ведь не имело никакого отношения к смерти Яна Крессуэлла. Всё это моя вина.
— Деб, милая, причина всему — тайны и молчание. Причина всему — ложь. Не ты.
— Ты слишком добр.
— Я всего лишь говорю правду. То, что Алатея не смогла рассказать мужу о себе, погнало её в пески. И именно из-за этого она поехала в Ланкастер. Не ты создала её тайны, и в её смерти нет твоей вины, просто так уж всё сложилось.
Дебора некоторое время молчала. Она склонила голову и как будто рассматривала носки своих чёрных кожаных ботинок. Наконец негромко произнесла:
— Но ведь есть вещи, о которых человек просто должен помалкивать, разве не так?
Линли подумал об этом, подумал обо всём том, что оставалось и должно было навсегда остаться невысказанным между ними. И ответил так:
— Да, и кто знает это лучше, чем мы с тобой?
Когда он убрал руку с её плеча, Дебора посмотрела на него. Он ласково улыбнулся.
— В Лондон?
— В Лондон, — кивнула Дебора.
Камбрия, Арнсайд
Невзирая на то, что Николас искал уединения, Валери настояла на том, чтобы они с мужем остались в Арнсайд-хаусе до утра. Она позвонила Манетт, чтобы сообщить ей новости и попросить держаться в стороне. И ещё она позвонила Миньон, но всего лишь из лёгкого опасения, что Миньон может отправиться в Арнсайд, хотя Миньон отсиживалась в своей башне с того самого мгновения, как поняла, что родители больше не намерены быть источником её снабжения. Но Миньон мало волновала Валери. Она тревожилась только из-за Николаса. Из-за того, что он мог сделать, поддавшись отчаянию.
254 
