214 
Ещё Дебора сказала Бенджамину, что причиной всех событий вполне могут быть деньги. Но не сообщила, что Люси Кеверни подавала объявление в качестве донора яйцеклеток, как та утверждала, и что делала она это не по доброте душевной, а ради заработка. В конце концов, Зед и сам собирался заработать на всей этой истории, куда бы она в итоге ни повернула.
Единственное, о чём Дебора не желала думать, так это о том, почему ей кажется такой важной история гибели Яна Карсуэлла. Местный коронёр был убеждён в том, что смерть Яна несчастный случай. И Саймон тоже был абсолютно в этом уверен, а ведь это его работа — быть уверенным в таких вещах. И Томми с ним согласился. Вот только ей почему-то казалось, что настоящая причина пребывания Томми в Камбрии имела не слишком большое отношение к смерти Яна Крессуэлла и что её собственное цепляние за эту тему скрывало в себе нечто большее, чем желание более тщательного расследования. Дебора чувствовала это, но обдумывать не хотела. Потому что цепь мыслей, которую могло породить подобное самокопание, вряд ли доставила бы ей удовольствие.
Когда они подъехали к приюту для ветеранов войны, Дебора сказала:
— Ну вот, теперь будем разбираться.
Зед тут же заявил:
— Погоди минуту! Я с тобой.
Он, конечно, не сомневался в том, что снова будет изображать шофёра, пока Дебора станет заниматься сбором информации, которой то ли поделится с ним, то ли нет. Что ж, кто стал бы винить его за подобную подозрительность? В прошлый раз он только то и получил, что пустой бензиновый бак.
— Я тебе позвоню, как только застану её одну, — сказала Дебора. — Если она увидит нас обоих сразу, уверена, она ни слова не скажет об Алатее Файрклог. Да и зачем бы ей? Если она замешана в чём-то противозаконном, то не станет ведь нам признаваться, так?
Он не стал спрашивать, зачем они вообще сюда притащились, и это уже было хорошо. Дебора понимала, что затеяла довольно странную игру с Люси Кеверни, и ей требовался для этого весь её ум; ей было сейчас не до того, чтобы выдумывать предлоги для присутствия Зеда. Она ведь просто не знала, удастся ли ей продвинуться достаточно далеко. Она просто плыла вперёд, без руля и ветрил.
Тот же самый пожилой джентльмен, который приветствовал её накануне, и сегодня сидел на том же самом месте. Он вспомнил Дебору благодаря цвету её волос, и та рассудила, что в рыжем цвете есть свои преимущества. Старик спросил, хочет ли девица снова поговорить с мисс Люси Кеверни. Потом показал на пачку листов бумаги и сообщил:
— Вот, читаю тут её пьесу, да, и должен вам сказать: если это не отлично, то я — королева Шеба.
Так, значит, она драматург, подумала Дебора, и, возможно, просто зарабатывает на жизнь в доме инвалидов, да ещё и старается увеличить накопления благодаря тому, что время от времени сдаёт яйцеклетки… Новость была не из приятных, потому что Дебора собиралась держать Люси строго в рамках одной темы, а драматургия дала бы возможность девушке увести разговор в сторону. Нет, этого не будет.
Когда Люси вышла в вестибюль и увидела, кто её ожидает, на её лице отразилось удивление. Но тут же оно сменилось выражением подозрительности.
Дебора не дала ей возможности что-либо сказать. Она быстро подошла к Люси и крепко взяла её под руку. И очень тихо сказала:
— Вот что вам следует знать, мисс Кеверни. Здесь, в Камбрии, присутствует не только Скотланд-Ярд, но ещё и репортёр из «Сорс». Так что вам в любом случае придётся всё рассказать, и на этот раз рассказать правду; только от вас зависит, как и когда вы это сделаете.
— Но я не могу… — пробормотала Люси.
— У вас уже нет выбора. Я вчера обманула вас. Прошу извинить меня за это, но я надеялась добраться до сути дела, не вовлекая лишних людей, которые могли заставить вас почувствовать себя неловко. Вы понимаете, что следствие ведётся в отношении Алатеи Файрклог. И след привёл прямиком к вам.
— Я не сделала ничего противозаконного.
— Это вы так говорите, — возразила Дебора. — И если это действительно так…
— Это так!
— …то вы можете сами решить, какое направление может предложить вам больше.
Люси прищурилась. Слово «предложить» сделало своё дело.
— О чём вы вообще говорите?
Дебора осторожно огляделась по сторонам и произнесла весьма многозначительным тоном:
— Мы не можем разговаривать прямо здесь, в вестибюле.
— Ладно, идёмте со мной.
214 
