Последние отзывы

  55  

* * *

Риккардо мчался, пришпоривая коня, не разбирая дороги. Время приближалось к полуночи…

Из сельвы доносились леденящие душу звуки, издаваемые ночными животными, в частности ночными обезьянами. Создавалось впечатление, что сельва переполнена совами^[88]. Но Мендоса за годы пребывания в Парагвае давно свыкся с ними и не обращал ни малейшего внимания.

Наконец, он натянул поводья, резко остановив коня.

– Я ненавижу тебя Гарсия! Ненавижу! Будь ты проклят! – возопил он.

Риккардо тяжело дышал, сердце его учащённо билось. Немного успокоившись, он слегка пришпорил коня и тот неспешно тронулся с места.

До Энкарнасьона у него было достаточно времени, дабы обдумать свои последующие действия.

– Открыто выступать против Гарсии – чистое безумие… – размышлял он вслух. – Его ублюдки прикончат меня из-за угла… И Джованна достанется какому-нибудь худосочному родовитому гранду… Надо действовать хитростью… А для этого усыпить бдительность дель Гарсии. Этим я и займусь завтра…

На следующий день, едва колокола местной церкви отзвонили терцию, Риккардо сел за написание письма, адресованного дону Алонзо. Комендант был на редкость красноречив: он долго и витиевато распинался в своём совершенном почтении и уважении к энкомендеро, заверял его в своей безграничной преданности, искренне сожалел о своей вчерашней дерзости и молил простить его. Наконец, он закончил сию эпистолию, ещё раз пробежался по ней глазами, оставшись вполне довольным своим экспромтом. Он свернул письмо и запечатал сургучовой печатью.

Однако к письму, дабы раскаяние выглядело более правдоподобно, он присовокупил подарок – тушу оленя, подстреленного намедни охотниками.

Дон Алонзо, получив сие послание, поначалу и читать его не хотел. А тушу оленя распорядился отдать своим работникам. Однако любопытство взяло верх, и он всё же распечатал письмо Риккардо. Его содержание «пролило бальзам» на задетое самолюбие дель Гарсии и он почти простил дерзкого идальго. Что поделать: любовь травами не лечится^[89]. Да и Джованна настолько хороша, что любой мужчина может потерять рассудок от любви к ней. Словом, Риккардо Мендоса был прощён…

* * *

Тем временем Мендоса отправился в арсенал и, разглядывая устаревшие аркебузы^[90], подумал, что in hostem omnia licita^[91]. Ибо в его голове созрел план, как заполучить прекрасную Джованну и наказать её несговорчивого отца.

Он выбрал десяток аркебуз, в которых пороховой заряд поджигался помощью фитильного замка, ими не пользовались последние лет десять, ибо из Испании были присланы ружья с колесцовыми замками.

Сам же Мендоса предпочитал (помимо эспады) пользоваться новейшим изобретением оружейного дела – пистолетом типа Puffer ^[92], сравнительно небольшие размеры, которого позволяли носить его незаметно под колетом или жилетом-корпесуэло^[93].

Также Риккардо намеревался прихватить из арсенала бочонок пороха. Всё это он приказал своим сподручным загрузить в повозку и тщательно укрыть пустыми мешками. Затем он сел верхом и покинул крепость в сопровождении трёх matones, один из которых правил повозкой.

Мендоса направился к Тимауке, кацику^[94] здешнего племени, не присоединившегося ни к одному из христианских миссий. Он знал о том, что Джованна была рождена от женщины-гуарани, дочери вождя этого племени и тот никогда не одобрял выбора дочери и считал, что бог Тупи покарал её за вероотступничество. Именно поэтому она умерла столь молодой.

…Небольшой отряд испанцев приближался к селению-касикасго^[95]. Мендоса по опыту знал, что отряд из десяти-двенадцати индейцев охраняют касикасго, искусно скрываясь за деревьями. Не доезжая до него, он отдал своим людям приказ остановиться и спешился. Риккардо за время пребывания в Парагвае освоил язык гуарани и вполне мог изъясняться на нём. Он нарочито громко произнёс:

– Я пришёл с миром к вашему кацику Тимауке и принёс дары!

В подтверждении своих слов Риккардо извлёк из повозки одно из ружей и потряс им, дабы гуарани, притаившиеся в сельве хорошо его разглядели. Наконец, словно духи леса, перед ним появились два воина-гуарани.

– Мы проводим тебя к кацику, – сказал один из них.

Вскоре испанцы достигли селения, его окружала высокая деревянная стена. Ворота распахнулись, отряд беспрепятственно вошёл внутрь. Его тотчас окружили мужчины, вооружённые копьями.

  55