6

– Что ты здесь делаешь в такой час? – приглушенным голосом спросила Эйприл.

– Тот же вопрос я мог бы задать тебе. Но не стану. – Джек подошел к столу и поставил вино на пустое кресло. Эйприл не двигалась. – Я же сказал, что мы сегодня еще увидимся. Ты в самом деле не ждала меня?

До этой минуты Эйприл не признавалась себе в том, с каким нетерпением ждет Джека, как страстно мечтает о его приходе. Если честно, только поэтому она и оставалась в кабинете до полуночи. И теперь, когда Джек стоял рядом, не было смысла притворяться перед собой или перед ним. Да, она желала его: все ее тело отвечало на звук его голоса, на каждое его движение, каждую улыбку.

– Ждала, – тихо призналась она.

Джек молча обошел вокруг стола. В последнюю секунду Эйприл не выдержала и отвернулась к окну, испугавшись, что скажет или сделает какую-нибудь глупость. Например, бросится к нему в объятия – просто чтобы ощутить мощь его мускулов под шероховатой тканью пестрой рубашки.

Джек стоял у нее за спиной; Эйприл чувствовала его горячее дыхание. Боже, еще миг – и она закричит на всю гостиницу: «Ну дотронься же до меня!»

– Джек! – Как ни странно, из уст ее вырвался еле слышный шепот.

– Чего ты хочешь, Эйприл?

Эйприл вздрогнула, чувствуя, как от предвкушения кожа покрывается мурашками. Говорить она не могла. Послышались шаги, затем щелкнул выключатель, погрузив кабинет в темноту – лишь лунный свет, просачиваясь сквозь ставни, заливал комнату волшебным, неземным светом.

– Ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе, mi tesoro?

Эйприл молча кивнула.

– Знаешь, ни к одной женщине в жизни я не испытывал того, что чувствую к тебе. Меня потрясает твоя уверенность в себе, обжигает и волнует твоя чувственность. В первую нашу встречу я едва не падал с ног от усталости, но стоило мне увидеть тебя…

Слова Джека, полные нежности и непередаваемого желания, возбуждали Эйприл сильнее всяких ласк. «Прикоснись же ко мне!» – хотелось ей воскликнуть, но она молчала, желая, чтобы эта утонченная пытка продолжалась вечно.

Джек подошел так близко, что чувствовал исходящее от нее тепло; ему казалось, что рубашка его растворилась в воздухе, и ничто больше не отделяет его от Эйприл.

– Не могу тебя понять, – тихо продолжал он. – По натуре ты открыта и доверчива, но что-то – или кто-то – научило тебя скрытности. Ты всех держишь на расстоянии. Всех, кроме меня. Почему, Эйприл? Почему ты отвечаешь мне?

Он страстно желал ответа, но Эйприл не отвечала. Она хотела снова и снова слышать голос Джека и ничего не говорить, ничего не делать и не решать самой. Однако Джек упрямо молчал.

– Я не хочу отвечать! – прошептала она наконец.

Джек слегка подался назад. Эйприл готова была рыдать от разочарования и молить его вернуться к ней. Черт возьми, сейчас не время для психоанализа! Скрипнув зубами от бессилия, она прижалась головой к стеклу.

– Этого мало, Эйприл! – В его мягком голосе послышалось нетерпение. – Бог свидетель, я хочу тебя! Прямо сейчас. Прямо здесь. На столе. Или на полу. Или стоя, у стены. Но я хочу тебя всю. Мне нужна твоя душа, твоя жизнь. И вот здесь, похоже, мы с тобой расходимся.

Он сделал шаг вперед и прижался к ней так, чтобы Эйприл ощутила его растущее желание.

– Мне нужно, чтобы ты отдалась мне без страха, без сомнения, без сожалений.

Еще сегодня утром, под сенью джакаранды. Эйприл примирилась с мыслью, что рано или поздно они с Джеком станут любовниками. Но только сейчас поняла, что их связывает не простое физическое влечение. Но что же? Что ему от нее нужно? А ей от него? Да, похоже, простых и легких ответов она не дождется.

  28