Особенно,... 
4 
Когда адвокат закончил читать, Диана едва не задохнулась от ярости. Отец опять сделал то же, что делал всегда, — даже на смертном одре умудрился оградить дочь от реального мира. Ей было обидно и горько.
И братья тоже не лучше. Едва адвокат ушел, они тут же бросились ее поздравлять, мол, как они счастливы, что особняк теперь принадлежит их любимой сестричке. «Мы так рады за тебя, принцесса, — сказал Адам, обнимая ее за плечи. — Мы знаем, как сильно ты любишь этот дом». Диану буквально трясло от негодования, но она промолчала.
Больше она не позволит, чтобы с ней обходились как с маленькой девочкой. Она не будет жить жизнью, где все за нее решено. Не будет тупо сидеть в комитетах по всяким делам, которые ей неинтересны. Не будет ходить на дурацкие мероприятия, где вся ее роль состоит исключительно в том, чтобы мило улыбаться.
…И где какой‑нибудь грубый тип может сказать ей какую‑нибудь пакость.
С чего это она вдруг о нем вспоминает? И не в первый уже раз. Нравится ей это или нет, но в последние дни он постоянно всплывает в ее мыслях.
Хотя в этом нет ничего удивительного. Очень трудно забыть такого напыщенного самовлюбленного идиота.
Подумать только — она позволила этому грубияну уйти просто так! Почему не сказала ему то, что он заслужил? Почему промолчала? Бросить этак небрежно, прямо в его красивую и надменную физиономию: «Наглец! Животное!..»
Но вот в чем загвоздка: он не был ни тем, ни другим. Он знал, что он самый красивый мужчина на свете. Вот почему считал, что ему все позволено — нагло пялиться на женщин, а потом как бы невзначай пройти мимо и оскорбить…
— Эй! Дома кто есть?
Диана даже подпрыгнула от неожиданности.
— Питер! — С радостным воплем Диана выбежала из кухни, где завтракала, и бросилась брату на шею.
Тот рассмеялся и закружил ее, приподняв над полом.
— Вот что нужно мужчине, — сказал Питер, отпуская ее, — когда он чувствует, что ему действительно рады!
— Какой чудесный сюрприз! Почему ты не позвонил, не сказал, что приезжаешь. Я бы тебя встретила в аэропорту.
Его улыбка как будто померкла или это ей только почудилось?
— Ты решил проблемы с нефтяной компанией? Что там — действительно плохо дело?
— Ага, — произнес Питер скучным голосом, — там сам черт ногу сломит. Слушай, сестра, ты не против, если я завалюсь поспать? Я действительно еле на ногах держусь.
— Ну конечно. Забирайся наверх и спи себе, сколько угодно.
Привстав на цыпочки, она чмокнула брата в небритую щеку.
— Тебе действительно надо поспать. Потом поговорим.
Питер вздохнул, улыбнулся усталой улыбкой и отправился вверх по лестнице.
Услышав, что Питер проснулся и ходит по комнате, Диана отложила журнал, прошла в кухню и бросила на сковородку четыре кусочка бекона.
Она о многом успела подумать и решила, что глупо было бы не воспользоваться возможностью и не спросить у брата все‑таки совета по поводу того, что ей делать дальше. Если кто‑то и сможет подкинуть ей пару ценных идей, так это Питер.
Своей жизнью он распорядился сам. Начинал простым инженером, потом занялся нефтяным бизнесом. Побывал во многих странах. Он наверняка поймет ее теперешнее состояние, когда ей хочется сделать что‑то самой, «опериться и вылететь из гнезда» в большую жизнь.
Тот тип из ресторана, например, не понял. Он явно из той породы мужчин, которые убеждены, что место женщины между плитой и двуспальной кроватью. Хотя он, наверное, знает, как сделать женщину очень и очень счастливой в этой двуспальной кровати.
Да что с ней такое творится? Почему она снова думает о нем? Безумие какое‑то. Стоит ли тратить пусть даже минуту на мысли об этом…
Питер спустился в кухню. Пока он ел, Диана искала повод для разговора. Она уже давно подумывала о том, что, может быть, для нее найдется какая‑нибудь работа в главной конторе «Сазерленд моторе». Братья собирались продать ее, но пока компания еще не продана, она могла бы там кое‑чему научиться. А помимо этого, разбирала бы почту, отвечала бы на телефонные звонки.
И вот, наконец, она решилась сказать об этом брату.
— Ты все равно ничего там не поймешь.
— А ты попробуй, вдруг пойму?
— Послушай, сестра, я знаю, что у тебя добрые намерения, но…
— Почему мне всегда надо бить вас, больших мальчиков, по башке, чтобы вы стали меня, детку малую, слушать.
Она сказала это вполне дружелюбным тоном, но Питер вдруг разъярился. Он даже со стула вскочил.
4 
