72 
Он остановился перевести дыхание и собраться с мыслями, когда услышал смех. Тут же нахлынули воспоминания о древнегреческих мифах, которые он пересказывал в Уэстонбруке, об Аполлоне, преследующем Дафну, и об Артемиде, бегущей с луком. И тут, будто во сне, он увидел саму Богиню: белая кожа отливала серебром между деревьями, она бежала по воздуху, и ее волосы развевались подобно стягу. Джек смутился: она была нагая, как нимфа, и влекла его песнями, словно сирена.
Внезапно он понял, что их четверо, что кто-то из них одет, кто-то раздет, а девочка, от которой он не мог отвести взгляд, зовет его по имени.
Сначала Чарли услышал всхлипывания.
За время работы в полиции он понаслушался всякого. Надеешься, что это животное, у которого лапа застряла в раздвоенной ветке, а потом оказывается, что это человек и все гораздо трагичнее. Он заставил себя остановиться и прислушаться, а потом бросился на юг.
Оранжевая куртка Мэг маячила, как флаг, и с энергией, о которой в себе даже не подозревал, Чарли припустил еще быстрее. У ворот городского кладбища жались друг к другу четыре девочки. Их волосы разметались, и любой, увидев их в людном месте, испугался бы, но Чарли сразу заметил, что все целы, и мысленно вздохнул с облегчением.
Мэг, Уитни и Челси обступили плачущую Джиллиан. Они обнимали и успокаивали ее, но она была безутешна. Откровенно признаться, Чарли лишь однажды доводилось видеть такое горе — когда пришлось сообщить выжившей в автомобильной аварии матери, что ее двухлетнему малышу не так повезло, как ей.
Мэг увидела отца.
— Папочка! — закричала она и бросилась к нему в объятия.
— Тихо, Мэгги, дорогая, все будет хорошо. — В обнимку с дочерью он подошел к Джиллиан. — Что случилось?
Но все четверо молчали.
Чарли присел на корточки рядом с Джиллиан.
— Дорогая… — начал он. Его внимательный взгляд тут же отметил кровь на рубашке и беспорядочно застегнутые пуговицы. — С тобой все в порядке?
Она подняла лицо, бледное и заплаканное, словно покрытое паутинкой шрамов. Чувствовалось, что у нее комок стоит в горле. Губы Джилли искривились, когда она с трудом произнесла:
— Это… был… он.
Чарли напрягся.
— Кто, милая?
— Он изнасиловал меня, — всхлипнула Джиллиан. Слова ударили наотмашь. — Джек Сент-Брайд.
Часть II
У Джека пластырь разглядев,
Джил звонко хохотала,
За это мать, рассвирепев,
Девчонку отхлестала.[vii]
Пусть каждый из вас скажет свое последнее слово. И я явлюсь к вам под покровом ночи, и наступит окончательная расплата, от которой вас бросит в дрожь.
1 мая 2000 года
Сейлем-Фоллз,
Нью-Хэмпшир
Ее заставили встать на бумагу, чтобы собрать с одежды частички грязи и листья из леса. Джиллиан не сводила глаз с некогда белой рубашки, которая стала ужасно грязной.
Врач, к счастью, оказалась женщиной. Она спросила, сколько Джилли лет, какой у нее рост, вес, дату последних месячных и взяла мазок. Она поинтересовалась, были ли у Джиллиан операции, лежала ли она когда-нибудь в больнице, подвергалась ли раньше сексуальному насилию. Потом она спросила, куда именно в нее пошли, чтобы знать, где искать улики. Джиллиан непонимающе смотрела на врача.
— Вагинально, орально, анально, — объяснила доктор.
Джиллиан не помнила, что отвечала. Она почувствовала, как вокруг нее образуется стальной кокон, который мешает слышать окружающих и быстро двигаться. Она представила, как кокон становится все толще, пока однажды не треснет, а внутри окажется одна пыль.
— Мой отец здесь?
— Скоро приедет. Ты как?
Врач мягко улыбнулась и отложила историю болезни, в которой делала записи. Джиллиан заметила небрежно написанные сверху слова «Пациентка заявляет об изнасиловании» и вздрогнула.
Потом расстегнула рубашку.
— Носки, — шепотом взмолилась она. — Можно я не буду их снимать?
Врач кивнула. Она осмотрела пятна крови на рубашке и аккуратно положила ее в бумажный пакет, который должен был отправиться на экспертизу. Белье Джиллиан, желтые трусики с надписью «пятница», хотя сегодня была не пятница, оказались в отдельном пакете. Напоследок она свернула бумагу, на которой стояла Джиллиан, и положила ее в очередной пакет.
72 
