Последние отзывы

  58  

Всё произошло слишком быстро: недоумение Натальи сменилось испугом, перед глазами почему-то промелькнула осенняя охота на волков, когда нелепо погиб управляющий Белкин. Сознание её помутилось, она упала… Татьяна схватилась за голову и издала дикий крик. Тотчас прибежали модистка и хозяйка салона. Увидев распластавшуюся на полу графиню, хозяйка салона сама лишилась чувств и рухнула, как подкошенная.

Модистка, бледная, как смерть, выскочила из примерочной в зал с криками о помощи.

* * *

Перед Полянским сидел изрядно помятый Анатоль Дубовицкий. За ним, на всякий случай, стоял дюжий жандарм.

– Я даю вам возможность добровольно во всём сознаться, – сказал поручик.

– Мне не в чем сознаваться. Я хочу знать: в чём меня обвиняют? – вызывающе поинтересовался Анатоль. – Хочу заметить: у вас, поручик будут неприятности.

– Не вы первый мне ими грозите. Итак, вас обвиняют в том, что вы вступили в сговор с некой Сильвией Либуш, чтобы лишить жизни графиню Шаховскую.

Анатоль нагло рассмеялся.

– Ничего более глупого в своей жизни не слышал! Кстати: а кто такая эта Сильвия Либуш?

– Вы хотите сказать, что не знакомы с этой дамой? – уточнил поручик.

– Нет. Впервые слышу это имя. Она что, иностранка?

– Да.

Полянский внимательно воззрился на Анатоля. Тот в свою очередь нагло заявил:

– Я напишу жалобу вашему начальству. Это произвол!

Поручик положил перед Анатолем чистый лист бумаги и перо.

– Пишите. Прошу… Мой начальник: Эйлер Павел Христофорович. А я тем временем расскажу вам, как всё было.

– Рассказывайте… – равнодушно произнёс Дубовицкий и принялся сосредоточенно писать.

– Вы разорены. Постоянно нуждаетесь в деньгах… – начал Полянский. – Поэтому после смерти своего дяди, графа Шаховского, вы убили, вероятнее всего, – отравили Григория Шаховского, своего кузена. Для этого вы прибегли к помощи мадам Либуш. Григорий провёл с ней ночь, а потом скончался.

Анатоль оторвался от написания жалобы.

– Вам бы романы писать, господин поручик.

Но Полянский не обратил внимания на едкое замечание Дубовицкого.

– После смерти кузена вы решили приняться за его жену, Наталью Васильевну. Сначала вы прикинулись страстно влюблённым, но женщина вас отвергла. И вы решили убить её… Разумеется, после смерти графини вы становитесь наследником имения.

– Всё это ваши фантазии, – холодно заметил Анатоль.

– Непонятно лишь одно: что вас связывает с Сильвией Либуш?

Анатоль закончил писать, положил перо на стол и сказал:

– Повторяю: я не знаю никакой Либуш, и никогда её не видел.

В этот момент в кабинет Полянского вошла Лизетт. Поручик предложил ей присесть напротив господина Дубовицкого.

– Прошу вас, – обратился он к Лизетт, – внимательно посмотрите на этого господина. Это он вчера вечером приходил в салон на Большой Молчановке?

Лизетт пристально воззрилась на Анатоля.

– Очень похож… Но нет, это не он. Точно, не он.

Своим ответом Лизетт поставила Полянского в весьма затруднительное положение: мало того, что он, несмотря на покровительство полковника Эйлера, продолжал подозревать мадам Либуш в причастности к смерти Жукова, а затем и Григория Шаховского, так он ещё и, без явных на то оснований, арестовал Дубовицкого.

В глазах у поручика потемнело… Он живо представил себе, как получит нагоняй от начальства, в особенности за то, что пренебрёг пожеланием оного и не оставил мадам Либуш в покое.

Анатоль торжествовал.

– Ну что, господин поручик? Извинитесь передо мной? Или как? – он взглядом указал на лист бумаги с жалобой.

Но на этом испытания Полянского не закончились. Не успел он извиниться перед господином Дубовицким, как дверь кабинета в очередной раз открылась, в проёме появилась голова секретаря.

– Господин поручик, Павел Христофорович просит вас срочно зайти.

Полянский буквально выбежал из кабинета, испытав необычайное душевное облегчение. Но, пройдя по коридору, его посетила мысль: «Неужто Сильвия на меня нажаловалась: мол, хожу к ней в салон, расспросы разные учиняю?..»

…Полянский стоял перед полковником Эйлером с видом приговорённого к казни. Совершенно неожиданно Павел Христофорович сказал без какого-либо раздражения:

– Присаживайтесь, Алексей Федорович… У меня к вам весьма серьёзное дело.

Полянский машинально опустился на стул, всё ещё ожидая услышать выговор. Но, как ни странно, его так и не последовало.

  58