Особенно,... 
94 
Равнина. Огромная равнина.
Оставив между собой и берегом метров сто пятьдесят, «Дункан» сбавил ход и на малых оборотах, плавно копируя береговую линию, потелепал к югу. Мы с Монголом вышли на палубу с ковриками-пенками и оптикой. Ну и с оружием, как же без него в новом месте. Так и ехали наверху, тупо пялясь в берег и обмениваясь мнениями — полчаса, час, два.
— Серега, так и не успели поговорить за сборами, то медики, то шериф, ты все бегал куда-то, — завел разговор Шамиль, тем не менее лишь накоротко отрывая взгляд от берега. — Так что там с украинцами решили? Нас за ними не отправят?
— Не отправят, Шам. Если не боишься, спроси у кэпа.
— А что такое?
— У «Дункана» разряд судна по Речному регистру «плюс-О». На открытых внутренних водоемах типа водохранилищ и больших озер ему можно, а по морю — только у самого бережка просим. А какое тут море? Может, там нормой волна в пять баллов. Идти у бережка постоянно бортом к прибою — не вариант. Потопнем к чертовой матери… Допустим, что в местном море-окияне месяцами штиль сплошной стоит, — все равно не легче. По паспорту запас автономности у него в максимуме — пять суток. Топливо, вода пресная, масло для двигателя, питание. Но и это, по идее, решаемо: можно кормовой трюм бочками с солярой забить, водой запастись. Посчитать, чтобы на обратный путь. Только хрен ты так кого вывезешь — сам себя будешь катать. Но даже не это определяет задачу…
И я пересказал Монголу нашу ночную беседу, постоянно прерываясь: мы вынужденно дергались то на приметный силуэт в кустах, то на неожиданно появившийся ручеек.
Когда я поздним вечером сидел у Юрки и мы трепались под копченую рыбку обо всем свежем, к нему неожиданно заглянул Гольдбрейх, притащил какой-то прибор на отстройку и поверку. Проф задержался за чаем, поговорили обо всяком, но потом, естественно, разговор свернул на украинцев. А как иначе, весь замок об этом спорит! На выходе из собора после собрания прямо во дворе вообще началась самая настоящая хохлома, пока спорщиков не разогнали по домам. Меня же эта тема интересовала даже больше, чем вся лекция. Если что, мы покатим, кто же еще. Ну я прямо и спросил:
— Так как нам на украинский сигнал реагировать, Марк Львович? Что вы думаете?
Проф допил чашку, отставил, чуть наклонился к нам через стол:
— А давайте вместе порассуждаем.
Мы с Юркой неуверенно закивали.
— Вот вы, Юрий, приняли некий сигнал. Сначала обнаружили несущую, потом оба настраивались. Голосовой связи не наладили и ушли на Морзе. Я все правильно говорю?
— Так, — ничего другого радист сказать и не мог.
— А почему вы так уверены, что радист на том конце волны был украинцем? И вообще говорит из какого-то там Монастыря? Или Банка, или Форта?
— Так он прямо сказал, — не очень уверенно произнес Вотяков. А я вообще ничего не произнес, до меня уже додуло.
— Сказал или передал морзянкой?
Дальше мы с Юркой в паузах просто молчали.
— Как бы поступил тот чеченец, захвати он замок? Рядом река, единственная артерия древности. Пароход есть, есть капитан-спец. Но судно одно. А если их будет два? Это уже флот. Пиратский, например. Можно больше ничего не делать — плавай по реке, грабь деревни, захватывай одинокие, а других тут и быть не может, суда. А как перспективно береговое пиратство на море! Знаете, именно береговое пиратство абхазов, убыхов и адыгов стало одной из причин принятия решения о развертывании боевых действий на ЧПК[18] во времена былых кавказских войн. Торговля порой оказывалась просто парализованной! Сами горцы мореплаванием не увлекались, но, оперативно действуя группами на своих длинных лодках, спуску проплывающим не давали. Ну последние достижения сомалийских пиратов у всех на слуху… Легенду? Ничего не вижу сложного, коллеги. Морзянка? Юра, ответьте, любезнейший, смогли бы вы ослабить сигнал передатчика, использовать старую аппаратуру, расстроить антенну, добавить помех?.. В конце концов, могли бы сделать так, чтобы вас приняли за такого вот, пока предположительно замечу, фальшивого «украинца»?
Юрка смолчал, но слова «нет» не прозвучало.
— Скажу вам больше, коллеги. Поставь себе таковую задачу наш многоуважаемый товарищ Сотников — и спектакль был бы просто идеальным. Морзянка не позволяет общаться вербально. Нет интонаций, нет кратчайшего времени на реакцию по вопросу, неопределим пол, возраст, акцент, манеры речи. Культура, наконец! Нет той массы нюансов, с помощью которых мы частенько дополняем определение истинности. Морзянка — в таком допущении просто идеальный инструмент. Специалист определит стаж, опыт, манеру. Может быть, я несколько не прав и наш уважаемый коллега, — Гольдбрейх опять кивнул на Вотякова, — способен по манере отличить мужчину от женщины. Согласитесь, что этого мало.
94 
