16 
Воины уже давно выцеливали противника изготовленными к бою арбалетами, поэтому, едва прозвучала команда, практически слитно хлопнули тетивы, пуская в стену орков смертоносные болты. На землю посыпалось около десятка степняков, вместе со всадниками завалились два коня. В рядах противника незначительное смятение, а это – фора, маленькая, на пару мгновений, но фора.
– В копья!!! Марш!!! – Одновременно с командой Андрей бросил арбалет на специальный крюк на луке седла, который защелкивался подобно карабину на дуге лука арбалета. Проделывая это, он уже дал шпоры коню, и тот рванул вперед. Рука сама уходит назад и перехватывает копье, вытаскивая его из петли и изготавливая к удару. Встряхнув другой рукой, он заставляет небольшой круглый щит скользнуть вниз и перехватывает первую петлю, сжимая пальцы с такой силой, что белеют костяшки суставов, после чего прикрывается им, продолжая следить за окружающим пространством сквозь небольшую бойницу, образованную щитом и стальным козырьком шлема.
От его внимания не ускользает то, что весь отряд одним монолитным строем движется вперед. Нет, идеала нет, ну да откуда его возьмешь на поле боя – для подобного на парадах специально готовятся месяцами, – но все же для боевого порядка линия практически идеальная. Не зря падре, порой забывая о своем сане и матерясь, как и положено старому рубаке, нещадно гонял его людей, едва выдавалась свободная минута. Даже вернувшись из похода, его люди имели только сутки на отдых, а потом, под непрерывные подтрунивания солдат гарнизона, истекали потом на тренировочном поле. Если вначале им и было обидно, то, осознав, что, в то время как другие подсчитывают свои потери, они считают, сколько орков отправили в преисподнюю, – как говорится, прониклись словами своего наставника: «Лучше сотню раз истечь потом на тренировке, чем один раз кровью на поле боя». А вот о сквернословиях падре вспоминать не рекомендовалось. Он этого не любил. Сильно.
Орки вновь вскинули луки – и тут стали падать на землю, выбиваемые малолетними стрелками из созданного самой природой окопа. У мальчишек также с личным временем были проблемы, так как они тоже тренировались, но несколько иначе. Андрей в их подготовке использовал свой опыт обучения солдат в той, прошлой жизни. Они учились использовать малейшую складку местности, канаву, пень, колесо телеги и тому подобное, из всех этих экзотических положений они тренировались бить из арбалетов. Двигались перекатами, ведя стрельбу, прикрывая друг друга. Били и из седел – как со стоящих лошадей, так и в движении. Учились садить на звук, правда, особых успехов в этом пока не было, но в радиусе метра от источника звука болты ложились. За день каждый из них выпускал по сотне болтов – могли и больше, но не меньше. Как говорится, если долго мучиться, то что-нибудь получится.
Пацаны стреляли не залпом, а бегло. С расстояния в полста шагов по практически неподвижному противнику. Как любил говаривать один знакомый Андрея: «Не смешите мои валенки». Ребята уже давно тренировались в поражении качающегося бревна на расстоянии в сотню метров, причем попасть из десяти болтов восемью уже не рекомендовалось – могло плохо закончиться. Десятники были весьма изобретательны по части различных наказаний или нарядов на работы.
Всадники еще не успели сойтись с орками, а мальцы уже успели разрядить все десять самострелов и ссадить десяток степняков. Сейчас, скрывшись в промоине, они спешно перезаряжались.
Наконец степняки ударили из луков. Несколько стрел летит в сторону атакующих, одна стрела бьет Андрею в щит, отсушив руку, но вреда не причиняет. Он слышит вскрики своих людей: кому-то не повезло, с такого расстояния стрелы пробивают даже стальную кольчугу, превосходящую по прочности обычную. Но люди быстро смещаются, заполняя бреши: многодневные тренировки не проходят даром.
Удар был страшен. Опрокинув своих противников и оставив в их телах копья, бойцы вырвали из ножен шашки, с ходу нанося рубящие удары. Находящийся справа от Андрея Яков мощным ударом разрубает щит, которым успел прикрыться степняк, и добирается до плоти, глубоко врезаясь в нее клинком. Остро отточенная сталь вязнет в теле, но человек-гора обратным движением вырывает из седла уже бездыханное тело, оно наконец соскальзывает с шашки и под действием центробежной силы, как снаряд из пращи, врубается в коня другого степняка, отчего лошадка едва не падает, но орк справляется с управлением, хотя ему это мало помогает, так как в следующее мгновение шашка Якова, проломив кожаный шлем с металлическими пластинами, разрубает его голову надвое, словно тыкву.
16 
