Особенно,... 
60 
Так, чем дальше в лес, тем толще партизаны! Молчим и ждем, чего еще мне выдадут. Но предчувствие было, прямо скажем, поганое. И сердце как-то нехорошо екнуло.
— Ты даже детей не смогла ему нарожать! Всего лишь единственный сын! А как же мои?! Из-за тебя я даже не могу дать им отцовскую фамилию, — она порылась в сумочке и на стол плюхнулась, рассыпавшись по его поверхности, пачка фотографий.
Сказать, что я утратила дар речи — это ничего не сказать. На глянцевых прямоугольничках мой муж обнимал двух девчушек разного возраста, одной на вид было лет десять-двенадцать, а другой лет пять, командировка всплыла в голове. Подонок!!!
Но видно, это было еще не все.
— Я опять беременна, — захныкала она. — Твой сын уже вырос, и Витенька тебе не нужен. Отдай его мне!!!
И тут ее настроение изменилось и она, выставив ногти, бросилась вперед с явным намерением отыграться на моем лице. Я перехватила ее руки, но, к сожалению, силы были не равны, и боль в груди нарастала лавиной, гася разум.
— Мама! — как в тумане я увидела, что сын отшвырнул ее прочь и успел поймать меня буквально в нескольких сантиметрах от пола.
— Сыночек… — глухо пробормотала я, уплывая в беспамятство…
…— Охренеть! Это я где?! Кухня, потолок?! Мля, да я же склеила ласты!
Сын лихорадочно пытался нащупать трясущимися руками мой пульс, а мужнина фифа с глазами по кулаку в ужасе смотрела на мое тело.
Хлопнула входная дверь, и на кухню вошел мой поганец-муж.
— Что случилось? — испуганно спросил он. Понял гад, что вляпался по самые немогу.
— Это ты у своей подстилки спроси, но сначала вызови скорую! — заорал сын, его била дрожь. Мне было его, конечно же, жаль, но я не Иисус Христос, чтобы воскреснуть, я просто уже не чувствовала своего тела, словно это была какая-то посторонняя вещь, тяжелое пальто, которое с облегчением снимаешь в теплом помещении, и которое так не хочется снова надевать. Мое «пальто» стало для меня неподъемным грузом. Скорая только подтвердила то, что и так было ясно. Сынуля — кадр, даже полицию вызвал и дамочку под белы рученьки увезли в отделение. У сына глаза покраснели от, с трудом сдерживаемых, слез, когда он засобирался с моим телом в морг.
Меня, если честно, поразил муж, тот был в полной прострации, и он… рыдал, причем навзрыд, кляня себя, на чем свет стоит. Только меня мало трогали слезы человека, столько лет скрывавшего под личиной добропорядочности, всю эту грязь. Радовало одно, если принять мои похождения во сне за реальность — мы квиты. Хотя несколько месяцев вряд ли сравнимы с годами.
Но больше всего добила свекровь. Я-то думала, она будет на верху блаженства, что наконец-то избавилась от меня, и параллельно поминкам начнет сватать сына за «подходящую» женщину, но то, что она выдала, заставило то, чем я теперь была, просто корчиться от истерического хохота.
По ее словам, меня еще при жизни полагалось причислить к лику святых, а на могиле воздвигнуть Мавзолей, под стать Тадж-Махалу. Она завалила полквартиры цветами и венками со скорбными надписями. Постоянно пускала слезу и рассказывала всем желающим ее выслушать, какой потрясающей ДОЧЕРЬЮ, я была. Ради этого стоило умереть.
Сыну приходилось тяжелее других, и если бы не милая Сашенька, которая готова была буквально наизнанку вывернуться, пытаясь его утешить, а в ночь после похорон «утешила». И тогда же я узнала, что сын решил сделать из нее «честную» женщину. Но я бы может и не была бы в восторге, от этих скоропалительных поступков, но в том состоянии, что я сейчас находилась, я видела свет их душ. И в них, полыхал яркий огонь любви, той, что с годами не гаснет.
Будучи тем, чем я была, я поняла, почему людей поминают до сорока дней. Я была, как на веревочке привязана к этому дому. Единственным, но и отчасти забавным развлечением, было наблюдать за жизнью своей семьи.
Так, например я узнала, что любовница мужа начала трезвонить сразу после похорон, но муж либо сбрасывал звонок, либо вообще отключал телефон. В эти минуты я почему-то думала не о своей сопернице, а о детях, от которых он, наделав их на стороне, сейчас фактически отрекся из-за дурости их матери.
С сыном они почти не общались, хорошо хоть до Виктора дошло, что он заслужил это, и он не пытался давить на Сережу.
Но муж все же попытался поговорить, на что получил ответ:
— Я еще могу понять любовницу, отец, но двоих с половиной детей. Это вряд ли.
60 
