Особенно,... 
68 
Но швейцарец не оплошал, неслышно кхекнул, чуть подсел да и взвалил сладкую ношу на руки, медленно пошел по тропе к «Гамбургу». Ай, молодца, капитан!
— Ставь, ставь!
Осторожно опустив Нионилу на землю, Ули поцеловал невесту, и они под руку пошли во двор.
— К столам! Рассаживаемся, быстро, быстро! — Это женкомские там рулят.
Ух, сплошные эмоции…
— Ну что, Петр Игнатьевич, пошли и мы, что ли, — предложил я.
— Иди, Юра, я помощника тут оставлю, проинструктировать надо. Оружие, машины…
Вот служба! И на пьянках — инструктаж да дежурства. А я пойду, надо еще место забить.
— Хотя подожди-ка, пригодишься.
Что такое? Слева тихо рокотал двигатель маленького джипа, к нам медленно подкатывала полицейская «Тойота-Ками», без мигающих огней наверху, странно. На землю спрыгнул Дима Потехин, махнул нам рукой, подзывая к себе. Мы подошли. В салоне сидел улыбающийся Гриша Гонта, бледный, но счастливый.
— Это называется «на скандал поехал»! — захохотал я.
Ну и жук же наш шериф! Выкрал мужика из больнички!
— А что тут неправда, скажи? — невозмутимо молвил якут. — Скандал и будет, сомневаешься, что ли… Вынаем его, закололи совсем врачи парня, однако.
— Да ладно, мужики, че вы, я и сам вылезу, — засопротивлялся Гриша.
— Вылезешь, вылезешь. Пошли, мужики, люди там уже говорить, поди, начинают. Дмитрий, здесь остаешься, Минкин позже тебя сменит.
Сбоку от таверны все еще царила обрядовая сутолока, и мы незаметно просочились через «Гамбург». В большой прихожей в углу громоздились подарки молодым.
Я особо не присматривался — и так в курсе, кто что готовил, работа такая.
Вот ковер ручной работы из Церкви, вот набор крутой хрустальной посуды от Скленаржа, мягкая мебель местного производства в выделанной бизоньей коже, обувь мастеров с Дальнего Поста, механическая швейная машинка. К стене прислонен американский мотоцикл от сталкеров, крепко тюнингованный карабин — от вояк, со всеми мыслимыми обвесами, стиральная машина от Сотникова… Арсенальцы преподносят две пары дерринджеров, мужская и женская, последняя в каменьях, с этим просто. Сотников вообще запасик делает, этакий Форт-Нокс, говорит, в будущем пригодится — не нам, так потомкам. До фига чего, грузовиком увозить надо. Вот чего тут точно нет — так это путевок на медовый месяц, хотя вряд ли месяц у молодых выкроится: тут по-другому время течет. Поначалу молодые поедут в Египет, а потом в Берлин, на лесную турбазу.
От радиослужбы дарим новую сирену на корабль с сумасшедшим звуком — им китов глушить можно, — и сертификат на щенка: поверьте, это непросто, собак и кошек раздают сельхозникам и пищевикам, против мышей и лис. Одно зернохранилище в станице сколько затребовало…
Ну что, где тут места за столами? Грустно.
Ага, Кастет встал, крикнул — вижу, вижу…
Командор время для Главного Слова выбрал грамотно, выждал точный момент, когда все уже в тонусе, но еще в полном понимании.
— Прошу всех, внимание! — Эльвира встала, громко застучала вилкой по бокалу. — Слово для поздравлений молодых предоставляется Президенту Союза! Девочки… Тише.
Столы загудели.
Сотников поднялся, одернул пиджак.
— Дорогие сограждане. Друзья, родные мои. Сегодня у нас праздник. Настоящий праздник, базисный. Их всего два таких может быть: свадьба и день рождения ребенка, — в этом сама жизнь заключена, вся ее динамика и весь ее смысл. Если такие праздники есть, значит, все идет как надо! А чего мне мало налили, а… Оргвыводов хотите? — засмеялся Главный, поднимая, чтобы все видели, еле налитый фужер.
Женком метнулся, но сидящий рядом бургомистр Берлина уже исправил ошибку.
— Мы сегодня будем много говорить и вспоминать, желать и переживать, оценивать и надеяться. Но сейчас я хочу сказать вот о чем: я не переживаю! У меня нет чувства потери, что бывает, когда отдаешь любимое дитя на сторону. А Нионила… В первый раз скажу вам эту правду — тот ее памятный крик «Па-авидлу!» был первым же добрым знаком, первым светлым впечатлением памятного дня, когда я понял — у нас все получится, выдюжим, все будет хорошо!
Народ бешено заорал.
— Мы отдаем ее своему парню, гражданину анклава, знаменитому капитану, Беллинсгаузену наших дней, первопроходцу и первооткрывателю! Разве же я могу грустить!
Это же просто Первый канал в субботу вечером — супершоу!
Мураши по коже.
68 
