Последние отзывы

  167  

Вальтер по-приятельски поздоровался с двумя проходившими мимо нас стражниками и лишь после ответил:

— Гляжу, ты уже веришь, что врата, которые могут открыть кинжалы, не просто глупая сказка.

— Не верю, — отрезал я. — Но это весомый контраргумент в твоей нелепой истории.

Он улыбнулся, но глаза его стали злыми и раздраженными:

— Спорю на дукат, что законники не знают о том, что клинки могут открыть врата. Тот, кто сплавляет кинжалы кузнецу, делает малые пакости, даже не подозревая о большой. К примеру, он не против, чтобы у Братства было много работы. Как тогда, в Шоссии. И надеется, что несколько темных кинжалов дискредитируют стражей, которые просто не справятся с валом темных душ. Разве это не выгодно Ордену? Паникующее население, недовольные князья, новые вольности, усиление, власть? Это одна из версий. Другая — он банально зарабатывает на этом. Людям, знаешь ли, нужно золото. А некоторым людям его требуется как можно больше. И наконец, третья — Кристина считает, что кузнец отдал кинжал, чтобы проверить его работу. Я не согласен с этим. Тот, кто создает такое, знает, что выходит из-под его молота. По мне, это была плата за клинки стражей, которые ему нужны.

— Я знаю о двух темных кинжалах. Один забрала у законников Кристина, другой — церковь у курьера, направлявшегося в Латку.

Он выглядел удивленным:

— Серьезно? В первый раз слышу. У тебя точные сведения?

— Да.

— Когда это случилось?

— Не могу сказать.

— Возможно, еще при жизни господина Александра, любившего гостить у маркграфа, — пробормотал тот. — Где кинжал теперь?

— Уничтожен клириками.

— Теперь мне понятно, как они вышли на кузнеца. — Он отвернулся, собираясь уходить. И бросил через плечо: — Кристина просила передать, чтобы ты пришел через пару часов в аптеку.

— Эй, колдун, — остановил я его. — Ни один человек не меняется настолько быстро. С чего это ты стал таким любезным?

— Любезным? — Он скривил угол рта. — Ты меня с кем-то спутал, страж. Я говорю с тобой лишь потому, что мне может понадобиться твоя помощь. Иначе никаких разговоров бы не получилось.

— Ответь мне всего лишь на два вопроса, а затем можешь катиться к черту.

— Вечером.

— Нет. Сейчас.

В его глазах было целое море гнева, я видел, как он сжал кулаки, но тут же расслабился и неискренне улыбнулся:

— Ладно. Проще все закончить сейчас. Валяй.

— Маркграф Валентин собирал кинжалы. Для кого?

— Александр и его неизвестные мне друзья внушили маркграфу, что тот обретет бессмертие. На самом деле законники просто использовали его возможности для сбора оружия Братства. Второй вопрос?

— Кинжал, который ты едва не украл в Ливетте. Для чего нужен он?

— А… — протянул колдун, и было видно, что ему неприятно вспоминать о той неудаче. — Для обмена. Один коллекционер желал себе такую игрушку в обмен на безделушку.

— Какую безделушку?

Как назло, навстречу шел еще один патруль стражи, и Вальтер воспользовался этим, отодвинув меня плечом:

— Приходи к Кристине. Узнаешь.

— То есть ты получил ее? Нашел другой клинок?

— Мне пора, ван Нормайенн.

Я дал ему пройти, потому что и так уже знал, чей кинжал он использовал и на что его хотел поменять.

— Поражаюсь твоему терпению. Другой, не зная тебя, назвал бы это слабохарактерностью. Ну после того, что сделал этот хмырь. — Проповедник посмотрел на меня по-стариковски хитро.

— Но ты меня знаешь и… — Я предоставил ему закончить фразу.

— Ты обуздал эмоции и решил не пугать крысу, пока она не приведет тебя к зернохранилищу.

— Скорее уж змею, пока та не покажет, где ее кладка.

Проповедник погрозил мне пальцем:

— Змея может и укусить. А ее яд опасен. Помню, в моей деревне один пастух…

— Меня больше интересует та важная новость, которая всего минуту назад занимала все твое воображение.

— Тебя она удивит. Знаешь, как зовут кардинала, который прибывает в Крусо, чтобы провести торжественное богослужение? Твой старый друг Урбан.

Я даже остановился:

— Неприятное известие, если честно. Кардинал Урбан в городе, а рядом Вальтер. Как бы не случилось второго Виона.

— Тот человек из Ордена, Александр, мертв.

— И все равно мне это не нравится.

Я вышел на большую круглую площадь, на которой летом во время празднества устраивали знаменитые пятиминутные скачки. Сейчас здесь горели костры и были разбиты палатки. Паломники, те счастливчики, кого пустили в город, жили прямо на улице, ожидая своей очереди прикоснуться губами к святому следу.

  167