52 
— Пытаешься увильнуть от прямого ответа разве что?
— Послушай, Лисса! — Я произнес это со спокойствием, удивившим в первую очередь меня же. — Убери свои когти, слезь с меня, и поговорим как разумные лю… ну, существа.
— А ты будешь откровенным без моих когтей?
— Сама же только что сказала, что умеешь распознавать ложь! — напомнил я. — И потом здесь, в помещении, да еще во тьме кромешной у тебя и так все преимущества. Пара футов роли не сыграет.
Все вышесказанное было чистой правдой — и я очень сильно надеялся, что умение моей «компаньонки» не даст осечки.
— Это ты так говоришь.
Голос девушки вполне можно было бы разливать по бутылочкам с ярлыком «недоверие», однако коготки Лисса все же убрала.
— Спасибо.
— Теперь ты можешь ответить?
— Да. Ответ будет следующим: шериф не просил меня принять твое положение. Чертов ублюдок…
— Не к ночи, Кейн.
— …виноват, мистер Шарго приказал своим подручным следить за мной и пристрелить, если я попытаюсь сбежать. Четверть часа назад они попытались исполнить вторую часть этого поручения.
— А ты?
— Я?
— Ты пытался сбежать?
— Нет, орк меня сожри, я пытался просто выйти на улицу!
— Занятно…
Красные огоньки пропали — Лисса то ли зажмурилась, то ли отвернулась.
— Чем же ты так «угодил» шерифу?
— Знаешь, я бы сам очень хотел узнать ответ на этот вопрос, — процедил я. — Только не задавая его лично чер… мистеру Шарго.
— Фр-р-р…
Наконец-то я смог вздохнуть — тяжелое и угловатое нечто пропало с моего живота так же внезапно, как появилось на нем. Судя по редким шорохам и мельтешению тени, Лисса начала ходить из угла в угол… причем быстро.
— Похоже, ты говоришь правду…
«Быстро ходить» было не совсем верным описанием, решил я. «Бешено метаться» подходило куда больше.
— Но почему тогда шериф сам не явился за тобой?
Я пожал плечами.
— Толстяк сказал, он куда-то уехал.
— Толстяк?
— Гоблин, который предупредил меня.
Красные огоньки замерли на полпути к окну.
— Гоблин?!
— Только не спрашивай, зачем он это сделал, — вздохнул я. — У меня не будет ответа. Ни правдивого, ни вообще никакого. Он гоблин, и этим сказано ВСЕ!
Огоньки вновь погасли. Лисса словно растворилась в темноте, из которой донеслось очень тихое, почти на грани слышимости, шуршание.
— Мне. Надо. Подумать.
Прозвучало это весьма обнадеживающе. Подумать… окажись я на месте китаянки, терпения мне бы хватило примерно до этого момента. Даже с поправкой на Пограничье… нести такой бред… нет, я бы точно спровадил эдакого сказочника за дверь — или, учитывая маршрут прибытия, обратно за окно.
Сейчас же мне оставалось только изображать очень смирную, тихую и насквозь безобидную мышку — и молиться, чтобы мисс Вей оказалась хоть на унцию более доверчивой, чем я.
Тайм-аут Лиссы затянулся на добрую четверть часа. Я даже успел привыкнуть к темноте и разглядеть замершую в паре футов от меня девушку. Сначала, как и следовало ожидать, из темноты проступило серебряное шитье, светлым росчерком обозначив фигурку, затем её дополнили яркие пятна платья. Китаянка стояла спиной ко мне, совершенно неподвижно… если не считать нижней половины юбки. Именно её тяжелые складки являлись источником тихого шуршания. Но какого тролля…
Это был не сквозняк, по крайней мере, не обычный сквозняк. В принципе подобного эффекта можно добиться, пытаясь почесать ногу ногой же, но вот сохранять при этом полную неподвижность остального тела…
Однако что-то же шевелило юбку!
Я едва не вывихнул мозги, пытаясь разгадать эту загадку. Прочие проблемы: Шарго, свора его подручных, пропавшие гномы, мой братец — все ушло на второй план, а на трибуне намертво засел вопрос: «Как она это делает?». Минута, пять, десять… наконец, мой ангел то ли проснулся, то ли просто сжалился — и я едва не заорал на весь бордель оглушительно-радостное: «Хвост!»
— Ты что-то сказал?
— Нет-нет, просто горло пересохло.
Для вящей убедительности я еще и прокашлялся.
— Я — решила.
После этого заявления последовала очередная пауза.
— И что же ты решила? — не выдержал я.
— Что у меня тоже нет выбора.
С этими словами она шагнула ко мне. Сердце у меня сжалось в комок, рука запоздало потянулась к револьверу… а затем я сообразил, что светлая полоска на темном овале лица вовсе не оскал, а всего лишь улыбка. Кажется, грустная — хотя кто этих китайцев разберет.
52 
