33 
Потому что Билли Шарго почему-то ждал именно моего хода в этой игре «на двоих с вылетом». Словно мы с ним одни стояли сейчас на длинной пыльной улице, друг против друга и дома вдруг потеряли цвет, став однообразно-серыми, мир лишился звуков, обретя взамен оглушительную тишину, воздух стал тягучим и плотным, как патока, и ледяной, словно прямиком из ада, ветер закрутил столбы пыльных смерчей…
Это длилось пару секунд, не больше — словно тень от пробежавшего по солнечному диску облачка. Затем наваждение пропало.
— Вижу, что не хочешь, — шериф то ли подмигнул гоблину, то ли просто дернул щекой. — Ну и ладно. Вот будешь подыхать где-нибудь в пустыне, под крики стервятников… или в котле у своих сородичей — тогда и пожалеешь, что не принял мое щедрое, ха-ха, предложение.
— Ыгы, щедрости в тебе, Билли, хоть ведрами черпай, — угрюмо пробурчал Толстяк. — Аж лопаешься по шву.
— Истинно так, — кивнул шериф. — А в доказательство, — Шарго вновь оглянулся на труп, — позволю вам взять… скажем, ружье и шапку.
Лично я предпочел бы сапоги — опыт с прошлыми ботинками внушил мне мысль, что хорошая запасная обувь весьма нужная часть снаряжения путешественника. Но сапоги покойника уже с нежностью, словно долгожданного первенца, баюкал на груди Док.
— Просто неслыханное мотовство, — фыркнул гобл. — Нам осталось только дойти до ближайшего музея, скинуть им этот антиквариат как бесценную реликвию времен вашей драчки за независимость и на выручку год пить не просыхая.
— Знаешь, Толстяк, — после минутной паузы сказал Шарго, — когда из тебя начинают сыпаться подобные словечки, мне очень хочется содрать эту зеленую шкуру — просто, чтобы убедиться, что под ней не хохочет какой-нибудь хитрозадый дарко.
— Ы-ы-ы, нет, — закрутил башкой гоблин. — Я могу доказать свою натуральность куда проще.
— Как же.
— Дыхнув на тебя. Хочешь? Я не полной грудью дыхну, с копыт не брякнешься.
На мой взгляд, Толстяк преувеличивал убойные возможности своего выдоха. Да и вообще, по части вони я мог сейчас дать ему изрядную фору — проклятая жижа и не думала стекать, наоборот, она понемногу начала подсыхать на солнце. Не будь рядом трупа, я бы давно стал пиршеством для мух — впрочем, судя по назойливому жужжанию, даже при наличии покойника в кровавой луже многие мухи далеко не сразу определялись с выбором обеда.
— Не стоит, зеленый, не стоит…
* * *
Гримаса уныния и глубочайшего разочарования пропала с морды гоблина в тот самый миг, когда за последним слугой закона хлопнула дверь борделя. Взамен чертов нелюдь начал скалиться так, словно его только что выбрали сенатором.
— Эй-парень, а нам здорово повезло.
— Да, — безучастно подтвердил я. — Особенно мне.
— Брось… — наклонившись, Толстяк поднял патронный пояс, из-за порванного ремня свалившийся с покойника и по этой же причине оставленный Доком на месте происшествия. — …ну, подумаешь, стрельнули в тебя разок-другой. Здесь, в Пограничье, это дело совершенно житейское. В меня вот вчера стреляли… ты же и стрелял.
— В Кривоклыка, — возразил я.
— Ыгы, а значит, почти в меня… стоял-то я рядом с ним.
Спорить с гоблином у меня сейчас не было ни сил, ни желания. Поэтому я молча развернулся и потащился обратно к салуну Мака. Открыл дверь… дополз до стойки… взгромоздился на стул и хрипло прошептал:
— Рому мне, рому!
— Есть черный кубинский, — гном искоса глянул на подвесную полку. — Еще неплох мексиканский и золотой из республики Псов Господних. Но я советую тебе…
— Самый крепкий! — выпалил я.
— …подняться наверх, — невозмутимо продолжил гном, — и окунуться в бадью с горячей водой. Одежду можешь оставить за дверью — я отдам её прачке.
Я открыл рот — и закрыл, не найдя подобающих случаю слов. Затем открыл снова.
— Мак Хавчик… ты… ты… истинный чудотворец!
Гном улыбнулся.
— Ты все еще здесь?
Меня уже «здесь» не было. Клянусь, когда я взлетал по лестнице, догнать меня было бы не по силам и пуле. Вода! Горячая! С белой, как свежевыпавший снег, пеной! Аллилуйя, Мак! Хавчика в президенты! Гномы — я вас люблю!
Я ушел на дно как обожравшийся аллигатор, нырнул с головой и оставался под водой, пока в груди не начали скрести когтями сразу дюжина кошек. Лишь тогда я медленно и с большой неохотой высунул наружу кончик носа и принялся блаженствовать…
…пока не услышал четкий металлический щелчок, ну-у очень похожий на звук взводимого курка…
33 
