Особенно,... 
135 
— Вот как? — Нарви приподнял бровь. — Стоите на пороге вечности, но все равно торгуетесь, словно гном на базаре? Похоже, у нас больше общего, чем я предполагал, а это значит… все-таки Третья Канцелярия?
— К чему нам обоим зря гадать, мистер Эйхайм. Выложите свою часть мозаики, получите взамен мою.
До сих пор я считал, что подобное может случиться только в пятицентовых романах, где злодей всегда обязан прочитать над поверженным героем долгую и пафосную речь — чтобы дать ему шанс освободиться и допинать зло в последнем раунде. Однако сейчас все происходило наяву, и я начал понимать: возможно, книжки были не столь уж далеки от жизни, как мне казалось.
Все дело в тщеславии. Хоть Нарви Эйхайм и рассуждал о своем грядущем величии, но будущее — это будущее, а сейчас он был крупной лягушкой только по меркам здешнего болота. Я был готов поставить сто к одному, что именно тщеславие заставило его прыгнуть за грань законов людских, гномских и божеских. И вот сейчас этого лягуха прямо распирало желанием поделиться своей историей хоть с кем-то, пусть даже с собственными жертвами — все равно пересказать её они уже никому и никогда не смогут, но величие и глубину замысла оценят.
— Моя история, — Камень вспыхнул ярче, видимо, подпитавшись эмоциями недовампира, — началась за много лет и миль от этой пещеры. Давным-давно, туманным лондонским утром один гном выиграл подряд на строительство моста через Темзу. Мост этот ныне именуется мостом Ватерлоо и считается одним из красивейших — ведь его украшали по рисункам близкой подруги гнома… эльфийки. Но занимались они вместе не только проектировкой моста.
Ну вот, еще одно живое свидетельство вредности межрасовых связей, тоскливо подумал я.
— Люди бы решили проблему просто, но для эльфов жизнь священна. У гномов же, — Нарви явно дал волю чувствам, вложив в название своей расы столько яда, что хватило бы на кавалерийский эскадрон, — чрезвычайно развиты родительские чувства. Своих детей они не бросают, не изгоняют… места под Горой много, хватит на всех. Даже для полуэльфьего ублюдка-метиса, жалкой пародии на гнома. Достойное место — в мелкой заокеанской компании, в самом дальнем, опасном и никчемном из её филиалов.
— Мои соболезнования, — фыркнул я. — Конечно, выбросить вас пинком на улицу было бы намного милосерднее с их стороны.
Нарви сделал вид, что не услышал меня. А может, и в самом деле не услышал — гном уже, что называется, разгорелся. Теперь ему не требовалась и минимальная «подкормка дровами» в виде реплик собеседника, вполне хватало и звуков его собственного голоса. У людей такое состояние наступает обычно к середине второй бутылки…
— Я был обречен прозябать здесь, в глуши, в этом проклятом Пограничье, среди дикарей. Однако, — неожиданно из голоса Нарви пропали скрипящие нотки, словно гном залпом вылакал флакон масла, — именно Пограничье дало мне шанс… в виде Камня. Через мои руки проходило множество артефактов, порожденных Дикой Магией, но этот… о, этот особенный, мистер Ханко. Догадываетесь, чем?
— Ума не приложу, — совершенно искренне сказал я.
— Лжете, — констатировал Нарви. — Откуда бы вы ни явились, в ваших архивах наверняка есть записи о Камне Ночи, Звезде Крови, Вампирском Рубине или как-нибудь еще. Это мне пришлось действовать почти вслепую, на ощупь… пока я не догадался обзавестись помощниками.
— А я-то думал, шериф терпеть не может вампиров.
— Посторонних вампиров, мистер Ханко, чужаков со стороны. Особенно тех, кого можно заподозрить в работе на Церковь… или иные структуры. На первом этапе освоения Камня нам был опасен любой сильный вампир — он мог бы перехватить контроль. Но все обошлось, а там подоспел и второй подарок судьбы — экспедиция за сокровищем белого дракона! И возглавлял её не кто иной, как Борин! Мой обожаемый братец Борин, родившийся на целых пять дней позже меня, но получивший, — тут гном почти сорвался на визг, — ВСЕ!
Мне оставалось только мысленно порадоваться, что Нарви так и не поверил в настоящую причину моего появления в Пограничье. Сложись иначе — этот псих не просто «снизошел» бы до меня с ножом, а изрезал на мелкие кусочки, а затем сварил суп и сожрал бы его, давясь и чавкая.
Гном перевел дух и, чуть успокоившись, продолжил:
— Оказывается, дражайший братец следил за моими «успехами». Да-да, в перерывах между забегами по людским борделям у нашего дражайшего наследничка находилась дюжина минут на чтение доносов соглядатаев. И в этом навозе он отыскал жемчужину, как решили остальные мои… р-родственнички. Легенда о белом драконе! Древний ужас, когда-то изгнавший наших предков из их гор! У-у-у, отмстим! Чудовище, долгими веками копившее свои несметные богатства! У-у-у, отберем! А главное — зверь, чья шкура побелела от старости, наверняка дряхл и не сможет защититься! У-у-у, легкая добыча! Это предприятие могло бы вознести Клан Гранитных Палат выше всех прочих, а сам Борин, Борин Драконоборец… у-у-у, это могло бы стать хорошей ступенью к креслу Старейшины. Или даже к королевскому трону — кто знает, какие мысли роились в голове у братца. Если уж простой лучник сумел пролезть в венценосцы…
135 
