28 
– Фермер — Тотену! — «Ух, замечтался! Чуть сигнал не проворонил!» — А теперь — дискотека!
– Roger that![1]
Если бы Саша сказал: «А теперь танцы», то мне пришлось бы вначале передавать короткую радиограмму в Центр и только потом выдавать в эфир записанное на телефон немецкое сообщение о том, что у них все в порядке. А тут мне предстояло сделать немного по-другому — сперва выдать запись и тут же, перестроив рацию, начать сеанс с Москвой.
* * *
Деревня Дубники, Бобруйский район Могилевской области БССР. 16 августа 1941 года. 5:53
Нам здорово повезло, что немцы разделились — обычная пехтура из обеспечения заняла два дома на окраине, а «безопасники», «белая кость», разместились на постой в третьем, стоящем в самом центре деревушки.
Половину охраны мы, считай, уже вырезали, и теперь Фермер, пользуясь языком жестов, распределял следующие цели.
Люку с Сергеичем выпало идти зачищать остатки охранников, а меня Саша поманил с собой к дому радистов.
– Двое в лимузине — их исполняем вместе. Смотри, не перестарайся! — прижавшись ко мне вплотную, сказал командир.
– Я их по-немецки вызову, дверь сзади глухая, ничего не увидят, — предложил я свой вариант.
– Идет!
Рассвело, туман уже почти совсем рассеялся, но в деревне стояла непривычная тишина — не лаяли собаки, их немцы постреляли еще вчера. Не было слышно петухов — визитеры устроили настоящее сафари, сократив местное птичье поголовье почти до нуля. Две имевшиеся в Дубниках коровы так и стояли в хлевах — хозяева ночевали в амбаре на окраине по приказу все тех же «дорогих гостей» и выпускать скотину пастись не собирались.
В этом безмолвии (нет, птички, конечно же, пели и мухи жужжали, но за последнее время я уже как-то свыкся с реалиями лесной и деревенской жизни, потому и обратил внимание на такую «неправильность») мы быстро дошагали до нужной избы. «Интересно, а если кто-нибудь из фрицев в окно выглянет или до ветру на крыльцо выйдет, обратит внимание на такое палево? — На серебристой от росы траве, в том месте, где мы только что прошли, четко выделялась темная полоса, отмечая весь наш путь. — Будем надеяться, что этого не случится!»
Командир присел у стены дома, осмотрелся по сторонам, бросил взгляд на часы и что-то пробормотал в рацию. Единственное, что я расслышал, было слово «дискотека».
Я пока страховал Сашу, наблюдая за окнами избы, в которой разместились немецкие пеленгаторщики.
Закончив разговор, он постучал указательным пальцем по часам и показал на машину: мол, пора работать!
«Эх, плохо, что я сейчас в «комок» одет! — пришла запоздалая мысль. — Хотя…» Из набедренного кармана я вытащил бундесверовское кепи и, стянув с головы платок-бандану, надел вместо него. Может быть, практически не изменивший свою форму со времен войны головной убор послужит хоть какой-нибудь маскировкой. А бандана может и кляпом поработать, если что…
Спокойно подхожу к лимузину и, вежливо стукнув пару раз по дверце, нарочито невнятным голосом устраиваю побудку:
– Доброе утро! Как спалось? — В конце фразы громко зеваю.
– Вилли, это ты? — «Да уж, бодрым этот голос я бы не назвал!» — Одновременно с вопросом щелкает замок задней дверцы, и она начинает открываться.
Резко дергаю ее на себя.
«Здравствуй, немец, Новый год!» — Кемаривший в машине радист, облаченный только в галифе и майку, спросонья не может понять, отчего это боевому товарищу так неймется заступить на пост?
Ждать, пока фриц проморгается и сообразит, что что-то идет не так, я не стал, а просто, схватив его за голову, выволок на мокрую от росы траву и успокоил жестким ударом в солнечное сплетение. Протиснувшись мимо нас, Фермер ныряет в машину. Короткая возня внутри.
– Вязки давай! — негромко доносится из лимузина.
Синхронно мы иногда с командиром мыслим все-таки! Стоило Александру скрыться в недрах «радиомобиля», как я уже отцепил от разгрузки пучок этих самых вязок. Еще месяц назад, несмотря на все удобство кабельных стяжек, мы решили не расходовать понапрасну «секретные артефакты из будущего». И заготовили несколько десятков импровизированных наручников из тонкого шнура. Скользящая петля, а на ней — простейший замочек из проволоки в виде обоймицы. Пользоваться просто — накинул, затянул, сделал несколько дополнительных оборотов и зафиксировал свободный конец проволочной скобкой. Может, и не так надежно, как пластиковая, но тут важнее идея. До готовых одноразовых наручников здесь еще не додумались. Протягиваю пару «шнурков» Фермеру, а сам быстро упаковываю своего немца, не забыв, кстати, использовать бандану вместо кляпа.
28 
