Особенно,... 
43 
Навстречу уже спешила мать.
— Здравствуй, милая! Папа скоро приедет! Мы так соску…
Даниель выпрямилась, поворачиваясь к Глэдис.
— Привет, мам! — произнесла она, видя, как глаза матери расширяются от удивления. — Прости, что ничего не сказала.
Глэдис несколько минут открывала и закрывала рот. Потом сделала глубокий вдох, выдох. Перевела взгляд на Мэтта, замершего с чемоданами в руках.
— Пойдемте пить чай, — наконец произнесла она. — Я испекла пирог. — Она первая развернулась и направилась к двери.
Даниель и Мэтт последовали за ней.
— Все будет нормально, — едва слышно прошептал Мэтт.
— Только на это и надеюсь, — так же тихо ответила ему Даниель. Но она уже немного успокоилась.
Глэдис отреагировала вполне достойно. А значит, не все так плохо.
Мэтт, понимая, что Глэдис и Даниель надо о многом поговорить, решил не оставаться на чай и уехал, договорившись созвониться с Даниель вечером.
Мать и дочь остались одни.
— Ну, ты не хочешь мне ничего рассказать? — Глэдис внимательно посмотрела на Даниель.
Та вздохнула.
— И очень многое, мама, — тихо ответила она.
— Что ж, — задумчиво произнесла Глэдис. — Радует одно, что ты хотя бы приехала.
Даниель печально улыбнулась.
— Я бы обязательно приехала, правда. — Она протянула руку и погладила мамину ладонь.
Глэдис вздохнула.
— Это хорошо, — сказала она, поднимаясь. — Ладно, давай пить чай. Пирог должен был получиться очень вкусным.
— В этом я даже не сомневаюсь, — улыбнулась Даниель, чувствуя, как напряженность исчезла.
Спустя несколько дней они с Мэттом сидели в уютном кафе.
Даниель ковыряла ложкой третью порцию мороженого.
— Не лопнешь? — с улыбкой поинтересовался он.
— Я же не виновата, что оно такое вкусное.
Их глаза встретились, и вновь теплые солнечные лучи соединили их.
Даниель забыла обо всем на свете. Она тонула в глазах Мэтта, этих голубых озерах, затягивающих ее словно омуты.
Нет, так нельзя! Они же просто друзья!
Она тряхнула головой, отгоняя наваждение.
— Все забываю спросить, как твой отец отреагировал на ближайшее прибавление в семье? — спросил Мэтт.
— Пережил стойко, — усмехнулась Даниель. — Даже предложил мне переехать сюда. Так как здесь они с мамой помогут мне с ребенком.
— А это здравая мысль, — заметил Мэтт. — И тебе не придется тратиться на няню.
— Не знаю. — Даниель пожала плечами. — Я многого добилась там. После родов мне предлагают возглавить отдел. Это солидная прибавка к зарплате. Но, конечно, здесь, рядом с бабушкой и дедушкой, моей девочке наверняка будет лучше.
— Подумай об этом, — кивнул Мэтт. — К тому же здесь есть верный друг, который всегда придет на выручку.
Даниель бросила на него быстрый взгляд.
— Этого я и опасаюсь больше всего, — очень тихо прошептала она.
Но он услышал.
— Почему? — В его глазах застыл вопрос.
Даниель вздрогнула.
Что же это у нее за жизнь? Все идет спокойно. А потом вдруг резко, одно за другим, происходят события, которые все меняют.
— Я не хочу об этом говорить! — Даниель отодвинула чашечку и поднялась. — Отвези меня домой.
Мэтт попросил счет.
— И все-таки… — Он обернулся к ней, когда машина остановилась возле ее дома. — Очень хотелось бы узнать, что означали твои последние слова в кафе?
Даниель посмотрела на него.
— Ты действительно хочешь это услышать? — с горечью в голосе поинтересовалась она.
Он молчал. Но ответ читался в его глазах. Она вздохнула.
— Я люблю тебя, Мэтт, — глухо произнесла она. — И не хотела, а полюбила. Уже давно. А поняла только после того поцелуя в аэропорту. Я пыталась заставить себя не думать о тебе, не думать, с кем ты. Но все тщетно. Я старалась избавиться от мыслей о тебе, погрузившись в новые отношения. Но у меня ничего не вышло. Наверное, я просто не умею бороться со своими чувствами. — Она немного помолчала. — Я не знаю, зачем рассказываю тебе об этом сейчас. Теперь между нами пролегла такая пропасть, которую нам не преодолеть. Я беременна. Беременна от другого. И это моя жизнь. Жизнь, которую я выбрала для себя. Но… — она старалась дышать ровно, чтобы в полумраке салона он не догадался, что она плачет, — я никак не могу заставить себя разлюбить тебя. Это какой-то рок. Какое-то наказание мне, сама не знаю за что. — Она горько усмехнулась. — Вот, теперь ты все знаешь. Хотя даже не представляю, что ты будешь делать со всем этим знанием. — Она немного помолчала. — Но я пойму, если ты больше никогда не постучишь в мою дверь и никогда мне не позвонишь. — Вздохнув, она открыла дверцу и выбралась из машины, потом наклонилась, заглядывая в салон. — Спасибо за приятный вечер, Мэтт. И с наступающим Рождеством.
43 
