61 
«Ход нужно найти! Обязательно!» — сказала себе Татика.
Она обошла зал, внимательно разглядывая стены, увешанные клейморами и щитами и обшитые панелями темного дерева, потом окинула взглядом пол и потолок.
«Интересно, а убийца мог спрыгнуть сверху?» — подумала она, остановившись у дивана, обтянутого дамасским шелком. Неожиданно она услышала слабый звук и повернула голову к камину.
К ее полнейшему изумлению, часть резной боковой стенки медленно сдвинулась на высоте двух футов над полом, и образовался проем. Хотя он был довольно узким, в него спокойно мог протиснуться не очень толстый человек.
Татика застыла как громом пораженная и не верила своим глазам, когда в проеме появились сначала мужские ноги, а потом и сам Торквилл МакКрейг.
— Так вы его нашли! — восторженно воскликнула девушка. — Вы нашли потайной ход! Какой же вы молодец!
Однако ее восторг тут же уступил место страху, когда она увидела выражение лица Торквилла МакКрейга. Казалось, у нее от ужаса даже перестало биться сердце. Татика в панике побежала, но он догнал ее и сжал руками ее шею. От неожиданности она не сразу сообразила, что происходит, и попыталась закричать, но его пальцы все сильнее сжимали ей горло, и она не могла издать ни звука.
— На этот раз, — едва слышным шепотом произнес он, — Магнусу не выйти сухим из воды! Его вздернут на виселице! Давно пора!
— Это вы убили герцогиню Ирэн, — попыталась произнести Татика.
— Она не была уверена, что сказала эти слова, но Торквилл МакКрейг их отлично понял.
— Да, это я ее убил! — ответил он. — И намерен прикончить и тебя тоже! Неужели ты думала, что я выпущу из рук наследство? Позволю тебе забрать его у меня? Я же предупреждал тебя, но ты не послушалась. Теперь ты умрешь, и на этот раз никто не усомнится в том, что тебя убил Магнус!
Едва Татика осознала, как сильно герцогу повредит ее смерть, она принялась вырываться и отдирать его руки от своей шеи, хотя понимала, что ей не совладать с человеком, которому маниакальная ненависть только придавала сил. Он все крепче сжимал ее горло, и она почувствовала, что слабеет и ноги становятся ватными.
— Магнус… Магнус, — собрав остатки сил, попыталась закричать Татика.
Ее смерть очень повредит герцогу, в отчаянии думала она, его обвинят еще в одном убийстве, его повесят, а потайной ход так и не найдут. В девушке еще теплилась жизнь, все ее мысли были только о муже, и когда искаженное злобой лицо Торквилла МакКрейга поплыло у нее перед глазами, и Татика стала проваливаться во мрак, она из последних сил крикнула:
— Магнус! Да поможет тебе Господь, любимый!
Тьма накрыла ее… впереди замаячила смерть… и Татика начала падать…
Неожиданно дверь открылась… прозвучал громкий и властный мужской голос… и пальцы, сжимавшие шею, разжались.
— Дорогая! Любимая! Слава богу, ты жива!
Татика поняла, что герцог держит ее на руках и что смерть ей больше не грозит.
Где-то далеко, в конце длинного темного тоннеля, кто-то произнес:
— Торквилл МакКрейг, вы арестованы за убийство герцогини Ирэн и за покушение на убийство герцогини Татики.
— Я убил их! Да, я убил их! Теперь я стану герцогом! Слышите? Никто не помешает мне принять титул! — Затем раздался дикий, полный ужаса вопль: — Не прикасайтесь ко мне! Не прикасайтесь ко мне!
Послышался звон разбитого стекла, за ним — пронзительный крик, который удалялся, удалялся и вдруг резко стих. Мрак накрыл Татику и отрезал от реальности…
* * *
До Татики донеслись голоса. Голоса звучали приглушенно, и она не могла разобрать слов. Однако она все же узнала один и ощутила, как в душе поднимается ликование. Память возвращалась к ней медленно, очень медленно. Хотя она не полностью пришла в себя, но вспомнила, что в Зале вождей герцог подхватил ее на руки.
— Она умерла? Господи, да ответьте же мне! Она умерла?
Татика услышала муку в его голосе, и ей захотелось самой сказать ему, что она жива, однако говорить она пока не могла. Вдруг она почувствовала, что на лоб легло что-то влажное и холодное, а в рот ей вливают нечто огненное.
— Вы послали за врачом? — опять раздался голос герцога.
— Грум уже выехал, ваша светлость.
— Как она?
— С ней все будет в порядке. — Это был голос Дженни, в нем звучала уверенность.
— Татика, дорогая! Моя любимая жена!
Девушка поняла, что герцог испытывает неимоверные страдания, и, сделав над собой нечеловеческое усилие, открыла глаза.
61 
