18 
Глава четвертая
DURA LEX, SED LEX[10]
— Драку заказывали? — Нет?
Не важно, оплачено.
Лето 1795 года. Дорога в Париж
Котозавр
«Мои солдаты денег не едят». Фраза приписывается фельдмаршалу Салтыкову, которому пообещали прислать денег для его армии. Как это хорошо вписывается в нашу ситуацию. Деньги у нас есть. Много. Золото и эксклюзивный товар, за который торгаши бросаются чуть не в драку. Но вот купить даже за золото или бартером кавалерийских лошадей в количестве невозможно. Крестьянские доходяги не нужны, упряжных лошадей с горем пополам купили. Хотя это был тот еще квест. Убыль в лошадях велика, во все революционные армии они нужны, а растить долго. Но полсотни верховых — не тот товар, что лежит на складе даже в спокойные времена. Сейчас — тем более. Грозные, пусть и липовые, но все равно грозные бумаги Военного министерства о содействии (зря я, что ли, потрошил канцелярию губернатора Мартиники?) впечатление на начальника гарнизона произвели — но и только. Ничем не может помочь, в его распоряжении сборная солянка всяких добровольцев, инвалидов, непонятных батальонов, расквартированных по окрестностям города с целью ловли разбойников и сторонников старого режима. Но вся эта гопа снабжается своими силами. Если столица подкинет не только стремительно дешевеющих денег, но и оружия с порохом — хорошо, нет — служат, как могут. Впрочем — это уже мысль: ремонтерские команды шляются по стране постоянно и наверняка знают все рыбные места. Или узнаем, где купить, или тупо перекупим у них конский состав. Идейных борцов пока встречалось не очень много, и даже они хотят кушать. А за бумагу много не купишь.
— Господин полковник, скажите, где расквартированы кавалерийские отряды Республики? Может, хоть братья по оружию помогут нам в час крайней нужды.
Блин, как достал высокий стиль, скоро на совещаниях заговорю блямбом или холерой. После митинга в порту пришлось еще пару раз говорить пафосные агитки. Джейк Салли, толкавший речь перед народом Оматикайя, мной бы гордился. Или обиделся за плагиат.
«Небесные люди…» — ой, блин!
«Враги народа хотят показать, что они тут хозяева! Но нам есть чем им ответить!» — дальше шла солянка из Высшего Блага, счастья всего человечества, чудом не скатился в раннего Жириновского: «каждой бабе по мужику, каждому мужику по бутылке водки». Ведь верят же!
Короче, едем на промысел. Большая часть отряда оставлена в Гавре, рыскать неподалеку и вживаться в обстановку. А мы со Змеем взяли всех наличных верховых, одну тачанку, чтоб Гарму лапы не бить, и едем в Годервилль. Вроде бы там обитает богатое подразделение. Если да, то попробуем провернуть коррупционную сделку — не пешком же нам в Париже появляться, или как один гасконец — на кобыле неописуемого цвета. Тридцать еще не введенных в пользование километров, это как раз день туда, день там, день обратно.
Свист от флангового дозора раздался почти в полдень. Собственно говоря, дозор уже высматривал место для привала, чтоб в тени и у воды. В ту сторону уходила узенькая грунтовка, практически терявшаяся в придорожных кустах. Но подъехав на место, мы увидели, что здесь отдыхать не стоит. Пустая телега с разбросанным вокруг барахлом, кострище, трупы, мертвый пес… и двое дозорных удерживают невнятно орущего старика с окровавленной головой.
— Убийцы! Негодяи! Зачем вы вернулись, за тряпьем моей старухи?!
Серега сорвал с седла флягу и кинулся к деду. У него же там ром! Ну да, когда во рту оказалось горлышко, старик сделал здоровенный глоток, поперхнулся и замотал головой.
— Отпустите меня. На покойников выпивку не тратят, кто вы такие?
— Американские добровольцы.
Дед замотал головой еще сильнее, чем от рома, и начал нас разглядывать.
— Дева Мария, какие вы чудные. Правду говорят, в Америке все не как у нас, там хорошо, богатые земли всем, даром. Мы хотели туда уплыть, но не было денег. А теперь и некому…
Он заплакал.
— Старик, что здесь случилось?
— Мы ехали на торги, в Монтевиллья. Они сказали, что ловят разбойников, и заставили нас свернуть с дороги. Тут уже стояли другие, с замотанными мордами. Дилижанс грабили. Вон кучер ихний лежит. Сразу выкинули нас из повозок, выпрягли лошадей из той гнилой телеги, подпрягли к дилижансу, соседа Безье проткнули штыком, а его жену разложили прямо тут. Ну зачем, там же у них были и девки городские, и деньги у толстопузых… Моя жена стала просить их нас отпустить, и ее тоже ткнули, чтоб не орала, а меня видать прикладом, даже за помеху не посчитали… только на королевской службе моя голова стала крепче, обманулись они, отродья вавилонской блудницы!
18 
