104 
– Да, – невозмутимо ответил Семен. – Но когда это выполнялось?
– Ладно! Оставим это. Тем более, что в вопросах философии, ты всегда был сильнее меня.
– Так вот, – начал Семен. – Еще до катастрофы, Нортоноэль и Эллиаль знали друг друга…..
– Эй! – не выдержал я. – Катастрофа произошла много лет назад. Как такое может быть?
– Я что, должен напоминать тебе о продолжительности жизни эльфов? – возмутился Сема. – Не перебивай меня! А то, вообще, ничего рассказывать не буду! Если я сказал, что знали, то значит, знали!
– Угу! – принял я к сведению просьбу не перебивать.
– Правда, тогда они еще не были тем, кем стали сейчас. Но уже тогда Эллиаль называли Прекрасной! Однажды Нортоноэль сопровождал Правителя Светлого леса для участия в Великом совете. И вот там-то, Нортоноэль увидел Эллиаль в первый раз. Ну, и, сам понимаешь, влюбился в нее по уши. После этого, Нортоноэль много раз отправлялся в Энталпаралль, чтобы хотя бы одним глазком взглянуть на прекрасную Эллиаль. Он бродил по берегам Озера Лиловых туманов, вздыхая и сочиняя стихи в честь своей возлюбленной. А она…. Она даже не догадывалась о буре чувств в душе молодого эльфа. Но Нортоноэль не терял надежды. И вот, в один из прекраснейших дней в его жизни, он был ей представлен. Она нашла его интересным молодым эльфом. Они много беседовали о самом разном. И когда Нортоноэль, наконец-то, решился сделать ей признание, грянул Проклятый Ветер. Ты представляешь, какая это была "засада"?
– Да, – вздохнул я. – "Облом" в полный рост! А в чем романтика-то заключается?
– Ну, толстокожий ты, Влад! – сердито сказал Семен. – Нет возвышенного в твоей айранской душе.
– Ну, нет, так нет, – согласился я. – А почему это секрет?
– Так ведь, Нортоноэль так и не признался Прекрасной Эллиаль в своих чувствах. А такие вещи, если они не озвучены, являются для эльфов секретом.
– Даже если все об этом знают? – удивился я.
– Да! – твердо ответил Семен.
– Мда! – прокомментировал я. – Как у вас, эльфов, все запущено!
– А где это просто? – уныло вздохнул Семен. – Мне вон, уже намекали, что пора избрать спутницу. А я не могу. Слишком их много! И все мне нравятся.
– Так ты – по очереди, – предложил я. – Сотню лет с одной, сотню с другой.
– Фи! Это моветон! – скривился Сема.
– Для кого? – удивился я. – Да сотни лет за глаза хватит, что бы она тебе надоела до чертиков!
– То же самое я могу сказать и тебе, – парировал Семен. – Ты забыл, что продолжительность твоей жизни не намного уступает нашей?
– А я однолюб, – с достоинством сказал я.
– Гы! – оценил Семен мою откровенность. – Что-то до сих пор я этого не замечал.
– Раньше была не любовь, а увлечения, – пояснил я. – Мы, айраны, как лебеди. Любим по-настоящему один раз, и на всю жизнь.
– Во Катрине как не повезло! – покачал головой Сема.
– А в дюндель? – ласково поинтересовался я.
– Кстати! – встрепенулся Сема. – Тебе тоже, не стоило бы посещать Серебряный лес.
– Это еще почему?! – возмутился я.
– Мармиэля еще помнишь?
– Склерозом мне рановато еще страдать, – сердито отозвался я. – А причем он тут?
– Судя по рассказам, в Серебряном лесу все, если не Мармиэли, то Мармиэли в квадрате. Ну, ты понимаешь, что я имею в виду.
– То есть, все поголовье – убежденные расисты? – перевел я.
– Угу! – не стал отрицать Семен. – Я очень обеспокоен. Если ты так же отнесешься к проявлению этих чувств, как и в Светлом лесу…. Короче, я сюда добирался совсем не для того, чтобы заслужить прозвище Губителя Своего Народа.
– Так-то, он так, – хмыкнул я. – Но тут обстоятельства несколько иные. Я появлюсь там, как посланник айранов. И, заметь, не из последних! Но все же, в память того, что я когда-то был человеком, я не советовал бы им отзываться о людях нелестно, в моем присутствии.
– Вот именно этого я и боюсь! – вздохнул Семен.
– …Вот вы где! – заглянул в нашу комнату Валерка. – Засели и сидят тихо, как мышки. …Катрина! Они тут.
– Что, опять что-то замышляете? – протиснулась мимо Валерки Катрина.
– Ну, почему? – поднял брови Сема. – Куда уж больше-то?
– Просто я заметила, что когда вы так остаетесь наедине – жди чего-нибудь нового, – Катрина прошла к креслу, присела на него и испытующе вонзила в нас взгляд. – Признавайтесь лучше сами! Иначе, я могу позвать Кроули. Она-то из вас вытянет все расклеенными щипцами, причем – буквально!
104 
