Особенно,... 
32 
Мы подходим к лестнице и не торопясь топаем вниз. Стоявший на площадке охранник провожает нас равнодушным взглядом… и в какой-то момент я вдруг вижу его напряженное лицо. Так! Что-то произошло… Интересно, что именно? Отъезд колонны засекли? Или танки на площади увидели? Охрана стоит у лестницы, оттуда обзор так себе, площадь не видно, это я точно знаю. А дежурная смена где сидит? Провожатый мой в первый раз уходил куда-то на втором этаже. Куда? По коридору он шел. А тот внутрь здания идет, окна во двор выходят. Оттуда танки не видны. Ну, хорошо, не видны, так их услышать можно. Нет, нельзя — тут из кабинетов музыка какая-то звучит, и если техника близко не подойдет, то ее никто и не услышит. А что ж тогда охранник всполошился?
— Капитан! — негромко окликаю своего спутника.
— Да?
— Охрана напряглась! — тихо говорю ему я. — Наготове будь!
— Лады… — и он перекладывает чемодан… в правую руку. Здрасьте, приехали! А стрелять он как собирается?
У второго марша лестницы, внизу, нас уже ждут. Давешний эсбэшник, что тогда меня обождать просил, и двое его коллег.
— Господин капитан, — игнорируя меня, обращается он к Попову. — Позвольте полюбопытствовать, куда вы выносите данный кейс?
— Губернатор распорядился приготовить его машину к выезду. И поручил мне отнести туда его вещи.
— Без сопровождения?
— А я что, старик немощный? Сам чемоданчик не отнесу?
— Я попрошу вас обождать здесь. Согласно инструкции, данный чемодан никуда нельзя переносить без охраны. Странно, но господин губернатор сам всегда требовал ее неукоснительного соблюдения.
— Да не вопрос. У окна присяду, не возражаете? Курить охота, а в здании нельзя…
— Ради бога… — кивает эсбэшник, — присаживайтесь, а я пока схожу наверх, спрошу у господина губернатора распоряжений.
Попов невозмутимо присаживается на подоконник. Чемоданчик он ставит на пол, и оба оставшихся охранника сразу же расслабляются. Капитан вытаскивает из кармана пачку и достает из нее сигарету.
— Майор, ты в волейбол играл?
— В юности.
— Значит, подать правильно сумеешь?
— Попытаюсь.
— Ну, нет, второй попытки у нас может и не быть. Ты уж постарайся, хорошо?
— Лады.
Он откидывается спиною на стену, таким образом, что окно оказывается у него с левой стороны. Закуривает и выпускает дым. Заметив укоризненный взгляд охранника у лестницы, кивает и приоткрывает одну из створок, так, чтобы дым выходил на улицу. Еще раз затягивается и украдкой показывает мне три пальца.
Эсбэшник тем временем топает вверх по лестнице и уже подходит к площадке. Сейчас он туда завернет, пройдет еще один лестничный марш. Десяток метров и он у двери в кабинет. Одного взгляда ему вполне хватит, чтобы все понять. Крикнет? Или по рации скажет? Так или иначе, но секунд пятнадцать у нас есть. Если выскочим на улицу сейчас, охрана станет стрелять сразу же. Они так приучены — если что непонятное, то сразу огонь на поражение. Сначала стреляют, а после уже разбираются. В принципе — правильно делают. Только вот в данном случае мне это совсем не нравится. Неприятно иметь их в качестве противников. Не за что пока по ним стрелять, парни свое дело делают. То, что у них начальник скотиной оказался, не их вина, скорее беда. Возможно, что я и не прав, но вот как-то не тянет меня по ним огонь открывать.
Вот перестала поскрипывать под ногами лестница — эсбэшник поднялся на этаж и сейчас направляется к кабинету.
Взгляд на капитана — он сгибает один палец, второй…
Третий!
И плавным, скользяще-незаметным движением Попов буквально перетекает через подоконник.
Хренасе!
Вот это мастер!
Это происходит настолько неожиданно, что оба охранника замирают, не веря своим глазам.
Подхватив левой рукою кейс, изо всех сил запуливаю его в окно! Надеюсь, он его там сумеет подхватить. Все же кидаю кейс не просто в пространство, а по направлению возможного отхода. Как раз туда, куда капитан сейчас и направляется.
А в правой руке уже «ярыгин».
В просторном помещении выстрелы звучат как-то раскатисто и уверенно. Пули впритирку проходят рядом с головами охранников и заставляют их, забыв обо всем, искать укрытие.
На восьмом выстреле пистолет неожиданно дает клина. Очередная стреляная гильза не вылетает, затвор заедает намертво, и оружие разом превращается в бесполезную железяку.
32 
