55 
Не волнуйтесь, товарищ капитан. Я ее, если надо, на руках притащу. Только потом заберите ее куда-нибудь от меня, подальше, а?
– Я… – всхлипывает рыжая. – Я думала…
Ну точно. Ваша правда, товарищ капитан, как всегда. Девчонка.
– Х-хозяин. З-забери нас отсюда.
И этот здесь.
– Потом плакать будешь! – рыжей кричу. – Куда идти?
– Не знаю. Скалы недалеко, но… Я не знала. Не хотела идти прежним путем, думала, тут безопаснее.
Да уж. И что теперь делать? Ждать, пока буран кончится? Да мы тут через пять минут в сугробы превратимся.
– Слу… тьфу, – открыл рот и сразу в него полгорсти снега получил. – Ты ведь эти проходы как-то чувствуешь, да? Можешь направление указать?
– П-примерно.
– Сойдет! – кричу. – Цепляй на себя мешок, а сама за шею хватайся. За мою. И говори, куда прокапываться. А ты, тварь зеленая, за лямку цепляйся.
Черт. Ну вот что стоило шинель в скатку взять? Сейчас бы накрылись вдвоем. И полушубки в машине были. Эх-х, знал бы где упасть – чего бы только не подстелил.
А у рыжей-то между сапогами и кожанкой ноги голые.
– Руки под гимнастерку засунь! – кричу. – Спрячь руки, а то отморозишь к чертовой бабушке!
Если уже не отморозила. Не ладошки, а ледышки.
Черт, куда бы мне руки спрятать? А то правая еще болит, а левая, покусанная, уже и не чувствуется.
И ветер, зараза, словно со всех сторон сразу дует. Куда голову ни повернешь – все в лицо.
А под ногами – лед. Может, на полюс закинуло? Мечтал ты, Малахов, в шестом классе полярником стать, вот и получай исполнение всех и всяческих желаний. Надо было тебе, олуху, белым медведем мечтать заделаться. У него и шкура, и жир под шкурой. И в буран он в берлоге спит. Тьфу, в сугробе.
Нет, точно – лед. А это, справа, никакие не скалы, а торосы. Так они, по-моему, называются. Эх, фотокора бы сюда! Такой кадр пропадает. «Старший сержант Малахов среди айсбергов». Тройка отважных полярников героически преодолевает… тьфу.
Хорошо хоть, лед цельный. А не то крошево, что в прошлом году. Тоже – метель, и в эту метель, по пояс в воде, одной рукой ящик со снарядами на плече придерживаешь, а второй лед перед собой раздвигаешь. Ледокол «Сергей Малахов». Звучит.
– З-здесь.
У рыжей уже не лицо, а форменная голова снеговика.
– Заклинание свое п-п-п… тьфу, произнести сможешь? – молчит. Я горсть снега в-взял – черт, уже и мысли в голове замерзать начали – размазал ей по лицу – вроде ожила.
– С-сейчас.
Попробовал на левой пальцы согнуть – с трудом, еле-еле, но сгибаются. Значит, не все еще отмерзло, глядишь, еще и поживем.
– Готово.
В белом снегу – белый свет. Я одной рукой гоблина подхватил – живучий же гад, дополз-таки, второй – рыжую, а то она уже оседать намылилась, и упал в него.
И носом об скалу.
Приподнял голову, оглянулся – есть. Выпали мы в ту самую расщелину между скалами, откуда отправлялись. Вернулись.
– Ну, рыжая, – говорю, – ну… Yo te quiero.
А на ней снегу, больше, чем на елке. Еле-еле улыбнулась.
– Что?
– Как-нибудь в другой раз объясню. Это не по-немецки, а по-испански… интербригадовочка.
Кое-как поднялся, снег с себя стряхнул, смотрю – а рыжая, как упала, так и лежит чурбаном.
Черт, а до замка еще идти. Сколько? Не помню. Чуть меньше километра. Не дотащу.
– Эй.
Вырубилась.
Ладно. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Сорвал с нее кожанку, нагреб снега – он даже растаять еще не успел – и начал растирать.
Эх, думаю, еще б наркомовских сюда. Мигом бы ожила. Зеленого, что ли, за помощью послать? Так ведь пристрелят его с перепугу.
– А-апчхи.
Вроде очухалась.
– Идти сможешь?
– Попробую.
– Ясно. Закутайся поплотнее.
Подхватил ее на руки, шагнул – и чуть не выронил. Хорошо хоть, она опять за шею уцепиться успела.
Черт. Не донесу.
И какой же ты после этого разведчик, Малахов? Нашел от чего сдыхать.
Так ведь – сам перед собой оправдываюсь – пока тащу. Но вот когда доволоку – плюхнусь в кровать и никакой гаубицей меня оттуда не выковыряешь. Три дня отсыпаться буду.
Вышел из расщелины, смотрю – а на дороге костер. А возле костра Арчет сидит, носом клюет. Увидел нашу компанию промерзшую – чуть в этот костер не свалился.
– Кара! Сергей! Живы?
– Да нет, – шучу, – они геройски погибли. А мы – так, пара призраков.
Шагнул к нему и чуть не грохнулся оземь. Хорошо, успел он навстречу броситься и рыжую подхватить. Сбыл я ее наконец с рук.
– Что с Карой? Ранена?
55 
