Особенно,... 
125 
Девушка-рыцарь уверенно раздавала приказания дворцовой челяди – сказывалось графское происхождение. Ну, по крайней мере об одном уже можно не волноваться, она наверняка устроит все наилучшим образом и проследит, чтобы малыша (даже обоих – над Найденкой уже вовсю причитали придворные дамы) отнесли куда надо, вымыли, переодели и накормили.
Больше всего сейчас мне хотелось, не отвлекаясь на мелочи, полностью сосредоточиться на любимом и потребовать если не продолжения внезапно прерванного почти месяц тому назад праздника, то по крайней мере немедленного и самого страстного уверения в том, что он тоже скучал и думал обо мне каждый день. Но король повел себя странно: вместо того чтобы обнять и приголубить – отстранился и посмотрел как-то… неласково. Ну, конечно: после такого скоропалительного бракосочетания получил возможность все обдумать и пришел к выводу, что поторопился… Или поверил, будто я его колдовством под венец затащила? А может, все проще: сравнил, и моя «заместительница» понравилась ему больше?.. еще бы – летать умеет!.. Я что ж… Я ведь не напрашиваюсь! Могу и кольцо вернуть, если надо… Может, наше бракосочетание вообще недействительно, без поцелуя-то! Надо поинтересоваться у эксперта.
– Где отец Михаил!? – громче повторила я, обращаясь к одному из стражников, что провожали нас в зал. Парень выглядел не таким пришибленным, как другие – армейская закалка!
Вздрогнув, тот ошалело покосился на меня, затем посмотрел куда-то поверх моего плеча и неуверенно протянул:
– В темнице?..
– За что батюшку-то? – недоверчиво ахнула я.
– За… измену?
Он что, у меня спрашивает? Или это та, вторая, успела начудить, а парень никак не разберется, я это или не я? Не знаю другого старгородца, менее способного на измену, чем отец Михаил, – надо было совсем спятить, чтобы этому поверить!
– Веди меня в темницу!
Далеко идти не пришлось: государственных преступников (до сих пор немногочисленных) держали здесь же, в дворцовом подземелье, где на всякий случай оборудовали несколько камер умеренной комфортабельности, обычно пустующих. За короткое время своего торжества самозванка успела перенаселить их под завязку: кроме отца Михаила я с изумлением увидела в застенках нескольких придворных, которых знала лично, и многих, с кем познакомиться до сих пор не удалось, но хотелось бы – у них была репутация людей достойных и благородных.
В отдельной камере томились женщины, в их числе Настасья и Машенька – разница социальных положений не помешала товаркам по несчастью объединенными усилиями почти насквозь продолбить стену в соседнюю камеру, так что теперь супругов и просто друзей по несчастью разделяла тонкая перегородка в два кирпича. Гораздо больше, чем готовность графинь и баронесс запачкать руки землей наравне с простолюдинками, меня поразило то, как надежно женский коллектив хранил свою тайну.
Но сильнее (и неприятнее) всего меня поразило открытие третьего, самого просторного каземата.
– Вы бросили в темницу детей?! – Не сдержав негодования, я обернулась к тюремщику.
– Госпожа чародейка, мне приказали! – испуганно побледнел этот громила, одним взглядом переламывающий палку от швабры.
Скорее всего, «я» же сама и приказала… Если раньше в душе еще шевелились какие-то ростки жалости к сосланному в ад демону, то теперь я жалела лишь об одном: что сломанное кольцо не оказалось бездонным. Сейчас засыпала бы эту дрянь солью с головой!
В отличие от взрослых, дети не торопились покидать узилище, сгрудившись толпой в одном из дальних углов камеры и бросая испуганные взгляды в сторону распахнутой двери. С той стороны они не ждали ничего хорошего…
– Все в порядке, я пришла, чтобы вас освободить. Можете выходить! Вы что, не узнаете меня? Это же я – тетя ведьма!
Совсем недавно такие слова вызвали бы взрыв радости, но сегодня эффект оказался прямо противоположным: мои поднадзорные беспризорники сбились еще плотнее, а вперед выступила Зара с боевым и даже враждебным выражением чумазой мордашки.
– А ну, не подходи! – сурово приказала она, выставляя перед собой висящий на груди талисман – когда-то подаренный мне югорским шаманом «ловец снов».
С тех пор он так и висел в моей комнате, на ширме – ведь жизнь была ярче и красочнее самого завлекательного сна! И хоть амулет и не был мне нужен, следовало внушить девочке, что брать чужие вещи без спросу нехорошо.
– Почему ты взяла мой амулет? – Сердито сведя брови на переносице, я вдруг подумала, что она могла получить разрешение у Настасьи или Машеньки, и смутилась.
125 
