Последние отзывы

  64  

Все посмотрели на Златко. Тот же глядел на протягивающего ему книгу Михэля. И только спустя минуту молчания Ива, как, впрочем, и все остальные, сообразила, что Тарм не мог знать, кто у них лидер. «Каким же нужно обладать опытом, вниманием, знанием человеческой натуры, чтобы на раз это определить?! — мысленно восхитилась травница. — Вернее, два раза, ведь мы уже тут были». А вот Дэй все это казалось крайне подозрительным. Но гаргулья отчетливо понимала, что сейчас ее слушать не станут.

Синекрылый же молча смотрел на хозяина лавки и на книгу. Фарс или предупреждение? Насмешка или проверка? Попытка взять на «слабо» или ритуальные слова? И он должен решить. Он всегда решает. И несет ответственность за тех, кто ему доверяется. Принимая и до последней особенности понимая это бремя, не боясь его и не имея возможности поступить не по совести. «Да, гоблин возьми, что за мысли!» — рассердился Златко и протянул руки за книгой.

В глазах Михэля отразилось удовлетворение. Во взорах всех прочих — облегчение.

— Четыреста пятьдесят восьмая страница, — промурлыкал Михэль.

«Хорошо, что это не учебник», — подумала Ива, глядя, как Бэррин открывает том меньше чем на половине его толщины.

— Но… здесь же ничего нельзя понять! — возмутился тем временем Синекрылый, — Что это вообще за язык?

— О да! Вы же не знаете… — В выражение покаяния, появившееся на лице книготорговца, совершенно не верилось, — Позвольте я вам помогу…

Он сделал пару шагов навстречу.

— Вот смотрите… Хэррэ маэр вицар ла…

Дрогнули тени по углам, дыхание сбилось, и Калли дернулся вперед:

— Златко, нет!!!

Сердце Ивы знакомо и отчаянно сжалось. Темные силы!

Глаза Михэля нехорошо полыхнули красным.

Ощущение было, как от залпом выпитого вина. Голова кружилась, а в теле чувствовалась некоторая неуверенность. А еще было полное непонимание, с чего вдруг такое состояние. Травница попыталась прийти в себя. Для начала открыть глаза и… подняться. Да, подняться. Почему она лежит? Что вообще произошло?

Девушка тряхнула головой и попробовала разлепить веки. Отчего-то сделать это оказалось невероятно трудно. Спиной чародейка чувствовала, что лежит на чем-то очень жестком. Наконец знахарка смогла открыть глаза и мутным взором оглядеться. Обстановка была незнакомой, но чувства опасности не вызывала. Больше всего она напоминала интерьер обычной жилой комнаты, спальни к примеру.

«Гоблин, голова-то как болит! Как же это я так…»

Девушка, постанывая и ругаясь сквозь зубы, села. Сделать это оказалось трудно еще и из-за длинного, слишком зауженного, на вкус Ивы, платья. «Так, стоп, я такие не ношу. И цвет еще какой ужасный». Цвет был сизо-синий. Такие категорически не шли светловолосой и кареглазой знахарке. Слишком тусклый. Да и… столь далекий от любимых ею восточнолесских мотивов. Платье вообще не предоставляло особой свободы движений. Узкое, начинающее более-менее расширяться только чуть выше колена, с заниженной талией, квадратным вырезом. А также, несмотря на внешнюю простоту фасона, оно было из дорогой гладкой и матово-блестящей ткани. Более всего поразили Иву рукава. Слишком широкие и длинные, они явно не соответствовали статусу студентки Магического Университета и травницы. Учитывая род ее деятельности, они не только перепачкаются в зельях и порошках, но и подпалятся от любой, даже тренировочной, магии.

«Какого гоблина я так обрядилась? — запаниковала знахарка, нутром чуя неладное. Мысли, а самое главное, воспоминания никак не удавалось привести в порядок, — Маскарад, что ли? А где были мои глаза, когда я выбирала этот цвет?! И как Калли позволил мне его надеть?!»

Покачиваясь и подбирая жутко неудобное платье, Ива поднялась и огляделась еще раз, продолжая размышлять.

«А вот девушке он вполне идет», — мысли относились к молодой женщине, что стояла напротив знахарки. Ее платье, судя по всему, было полной копией наряда юной чародейки. Только сидело оно на ней будто вторая кожа. Подчеркивало стройную фигуру с покатыми бедрами и небольшой грудью. Серые глаза, бледноватая кожа и темно-русые волосы от матово-сизо-синего казались подсвеченными изнутри, придавая облику девушки оттенок отчужденности и благородства, что так любят воспевать менестрели. Серебро украшений довершало образ, изящный и, как ни странно, властный. Именно властность проглядывала и в странного разреза глазах. Их внешние уголки были будто опущены вниз, а веки над ними казались слишком тяжелыми. Короткие, не особо темные, но пушистые ресницы дополняли это впечатление. Ива была уверена, что уже видела такой тип внешности. И эти губы — верхняя не меньше чем нижняя и чуть выступает — тоже, безусловно, видела. Но где?

  64