Особенно,... 
101 
Обычно, передвигаясь по квартире, он не испытывал необходимости вытягивать перед собой руки, но теперь ему пришлось вернуться к этому методу: да, знакомая мебель исчезла, но ведь что-то могло появиться на ее месте. Скоро он выяснил, что кухня совершенно пуста, как ему и указывал психический радар. Под туфлями хрустел песок и мусор.
Хулиан гордился тем, что может жить один, и у него крайне редко возникала необходимость обратиться к кому-либо за помощью. Однако странная трансформация кухни нагнала на него страха. Ему требовался зрячий человек, который мог прийти и объяснить, что здесь произошло.
Похлопав по карманам кардигана, он с облегчением обнаружил, что мобильник по-прежнему при нем. Нажал кнопку, услышал звонок, показывающий, что мобильник включен, а потом, после короткого колебания, набрал номер стойки консьержей. Падмини всегда помогала ему, не выказывая даже намека на то, что слепой вызывает у нее жалость. Хулиан терпеть не мог жалости. Набрав номер и нажав клавишу вызова, он поднес мобильник к правому уху… подержал, пока не убедился, что связи нет.
В недоумении и тревоге, но еще не запаниковав, он пошел к тому месту, где всегда была дверь в столовую, обнаружил ее. На пороге Хулиан услышал бормочущие голоса, странные и взволнованные, доносящиеся откуда-то из квартиры, хотя, кроме него, в ней никого быть не могло.
* * *
Филдинг Уделл
Мир пребывал даже в худшем состоянии, чем он представлял его в своих самых жутких прогнозах. Как выяснилось, ситуация очень уж напоминала фильм «Матрица». Все — ложь, мирная реальность проецировалась ему в мозг Правящей Элитой, но теперь их суперкомпьютер сломался, и проекции уступили место действительности. Он представлял себе накрытые куполом города, в которых последние двадцать или тридцать миллионов людей с промытым мозгом защищались от насыщенной токсинами, перегретой, покрытой льдом, зараженной радиацией, лишенной лягушек бесплодной пустыни, в которую превратилась большая часть планеты, отравленного ада, на полях и улицах которого догнивали миллиарды трупов. Но теперь он видел, что находится совсем и не в городе, не под защитой непробиваемого силового поля.
Он жил в руинах, но прочищающий мозги луч убеждал его, что он пребывает в отдельной квартире роскошного здания. Даже мебель не была настоящей, и после поломки суперкомпьютера в квартире ничего не осталось, за исключением нескольких дохлых насекомых и обрывков пожелтевшей от времени бумаги.
Подойдя к окну, вытерев со стекла пыль и посмотрев на двор тремя этажами ниже, в лунном свете Филдинг увидел не цветы, не аккуратно подстриженные зеленые изгороди и деревья, не фонтаны, а развалины и буйство дикой растительности. Разбитые чаши давно пересохших фонтанов напоминали выброшенные на берег раковины огромных размеров. Не осталось ни единого дерева. При лунном свете определить другие растения представлялось затруднительным, но он мог сказать, что раньше ничего подобного не видел. В лучшем варианте их все-таки породила природа, в худшем его глазам открылись демонические мутации. Неведомая трава волнами покачивалась над извилистой тропой, протянувшейся от двустворчатой двери на западе к восточной стене, ворота в которой вели к отдельно стоящему гаражу «Пендлтона», расположенному за основным зданием.
В другие ясные ночи Филдинг видел крышу переоборудованной пристройки для хранения карет, поднимающуюся над задней стеной двора, и крышу более высокого гаража, построенного одновременно с превращением «Белла-Висты» в «Пендлтон». Теперь обе крыши исчезли, хотя свет полной луны посеребрил бы кровельные плитки. Большие ворота висели на погнувшихся петлях, но за их бронзовыми половинами царила полнейшая темнота. Зарева городских огней не виднелось ни над крышей северного крыла, ни на востоке, где ранее находились гаражи.
Откуда бы ни привозили еду, готовилась она не в «Пиццерии Сальватино», не в других ресторанах, где он ее заказывал. Если город не существовал, а на это указывало полное отсутствие огней, тогда не существовали и заведения, предлагавшие доставку на дом разных и вкусных блюд. Эти так аппетитно пахнувшие посылки привозили жалкие прихвостни Правящей Элиты, и теперь уже не приходилось сомневаться, что все эти сэндвичи с морепродуктами, макароны с мясом, пиццы и курицы по-китайски являли собой соевую зелень с различными ароматическими добавками, обманывающими обоняние и вкусовые сосочки языка.
101 
