Последние отзывы

  35  

Гилу нужен был такой человек, с которым можно обсудить ситуацию и услышать разумное мнение. Если бы кто-то подсказал как взглянуть на эту проблему иначе, может, она бы легко решилась. Но он представить себе не мог, кому можно рассказать о своем популярском происхождении, не рискуя оказаться в мусоросжигательной печи. Кому ни расскажи, любой отправит тебя в печь… Кроме Тиши.

На ближайшей видеофонной станции он обратился к справочной службе и нашел адрес ее родителей. На этот раз, окрыленный четкой целью, он шагал с удовольствием. Он думал о Тише, о ее лице, о теле, о том, как она говорит и двигается. Тиша поможет. Она найдет бальзам для его душевного разлада…

Он не мог знать, что образ действий, который сейчас выбрал и который будет выбирать дальше, приведет его прямо к безлицему черному человеку, ожидающему в развалинах…

А когда-то…

Силач, по пятам за которым мчался Дракон, ворвался в лечебную комнату и кинулся к Незабудке. Незабудка… Это имя ей подходило. Правда, многие черты бросались в глаза при взгляде на нее: например, груди (сейчас высокие и набухшие от молока), или красивые, гладкие коричневые ноги, или ступни, крошечные, как у фарфоровых статуэток, — но самое большое впечатление производили две особенности: во-первых, глаза, голубые и зоркие, а во-вторых, тонкие, полупрозрачные перепонки между пальцами, те отметины, которые помешали бы принять ее по ошибке за музыкантскую леди исключительной красоты.

— Я думала, ты не успеешь, — сказала она, протягивая к нему руку.

— Дракон вздумал игры играть — подлое пресмыкающееся!

— С дороги! — рявкнула Воробьиха, прыгая по-птичьи перед лежащей девочкой-женщиной. — Время пришло. Схватки. Боль. Я знаю, когда приходит время.

И, словно по команде, Незабудку передернуло — начались схватки; лицо так перекосилось от боли, что Силачу стало страшно смотреть на нее.

Но её ногти впились в мозолистую кожу его ладони, и ему пришлось смотреть.

Воробьиха вытолкала Силача с Драконом за дверь, потом повернулась к аудиорецепторам встроенной в стену огромной компьютерной системы — робота-доктора.

— Она рожает, доктор. Способен ты ей помочь?

— Аборт потребует…

— Нет! Аборт исключен. Ты поможешь ей родить?

— Могу я взглянуть на пациентку? — спросил робот сиплым, не допускающим возражений голосом.

Воробьиха вдвинула операционный стол в проем посредине робота-доктора. Теперь Незабудку не было видно.

— Я могу оказать помощь, — объявил компьютер.

— Ну? — спросил Силач у Воробьихи.

— Что — ну? — ответила она вопросом на вопрос.

Ее черные глаза были окружены паутиной тонких морщин возраста и усталости, да и хитиновый клювоподобный ободок, заменяющий ей губы, с годами превратился из черного в серый.

— Ну ладно, что нам дальше делать?

— Сядем на пол, — сказал Дракон. — И подождем.

Они сели ждать.

Глава 6

Гил заглядывал Тише в глаза, пытаясь найти в них какой-то намек на ее истинные мысли, и гадал, имеет ли он право втягивать девушку в эту историю. В конце концов, это его настоящий отец отдал сына, чтобы помочь революции, это его прошлое требовалось разузнать и это его проблемы предстояло решить. В один день мир перевернулся вверх тормашками, пошел кругом и оставил его стоящим вниз головой и задыхающимся без воздуха. Музыканты были, теперь он знал это точно, извращенным и мерзким сбродом; однако не выяснится ли, что популяры, которые с такой легкостью могут отдать своего сына, а потом с такой же легкостью перевернуть с ног на голову его новую жизнь, еще хуже, чем музыканты? Не является ли эта бездушная черствость проявлением черной стороны характера популяров, их изнанки, столь же мерзкой, как у музыкантов?

Ладно, как бы ни обстояло дело, его ли это личная проблема, или же в ней, как в фокусе, сошлись проблемы общества в целом, он должен рассказать Тише, он обязан все рассказать ей и включить ее в свои планы. Они с ней так полно слили вместе — пусть и слишком быстро — свои тела, души и разумы, что стали единым целым, новой структурой, суммарные свойства которой больше, чем если брать по частям…

Заканчивая объяснения, Гил сказал просто:

— Я не прошу тебя обязательно ввязываться в революцию, хотя ты можешь это сделать, если пожелаешь. Главное, я хочу, чтобы ты была рядом со мной.

  35