126 
Только то, что в нашей душе заложено, способно нам помочь. Но как достучаться до всего этого, если само наше существо подчинено одной лишь страсти? И неважно какой.
Трудно, почти невозможно.
Вот в такие моменты и должна приходить помощь. И порой она очень странно выглядит. Но спутать ее с чем-либо трудно.
Никто не знает, что стало бы с Буяной, отдайся она и дальше этому ветру, этой скорости, этому бегу, этой свободе, этому всепоглощающему восторгу, если бы не… маленькое чудо, что притаилось у нее на плече. Крошечный ветерок-ветерочек, отчего-то выбравший ее в подруги. Отважившийся на то, чтобы прокатиться на колеснице, запряженной его старшими братьями, что было делом совсем уж немыслимым. Ему должно по траве гулять, воду речушек маленьких в лучшем случае волновать, а он вслед за ведьмой на колесницу Посвиста полез. Надо же…
И вот сейчас ему страшно стало. Вернее, страшно давно уже было, но ему было за что цепляться – за волю той, на плече которой он пристроился. А вот сейчас что-то из нее уходило. Теряла она частица за частицей свою душу, свою индивидуальность, дух свой и волю. Превращалась в одну из безликих сил, что так много в природе. Растворялась в небе, в ветре, в солнце. Это и напугало ветерка-ветерочка.
Прижался он к ее щеке, тереться принялся, тормошить будто. Много времени и не понадобилось. Ведьма сразу осознала, что не так что-то. А как поняла, так и память вернулась сразу, и дурман из головы выветрился. Мозги враз на место встали. Страшно стало так, что аж губы затряслись.
«Что же это я делаю?»
И прижать к себе малыша перепуганного. «Здесь я, умница моя. Здесь и никуда не уйду».
Буяна огляделась. Куда ее занесло? И куда несет? Понятно, что вперед, а вот куда именно? И что делать вообще?
Вот уже и море под ней. Волны буграми перекатываются. Синий цвет вокруг разлит – что в небе, что под ним. Может, тут и бросить коней? Хозяин их сам найдет, а людей вокруг уж точно нет. «А не повернутся ли кони к берегу поселения рыбаков крушить?» – ехидно шепчет внутренний голос.
– Как думаешь, малыш? – иногда легче быть для кого-то смелой, чем для самой себя.
А кони несутся вдаль и останавливаться не собираются. Что же делать ведьме с ними?
Кто знает, до чего Буяна бы додумалась, но судьба приняла за нее решение.
Остановились кони вдруг. Только вот бежали по небу наравне с ветром, который и был их сутью. А вот уже не бегут. Стали как вкопанные прямо в воздухе, а колесницу даже не тряхнуло. Только стоит на ней ведьма зеленоглазая и очами своими дивными хлопает.
Благо есть на что. Перед ней вырастает словно из воздуха – из ветра? – соткавшаяся фигура. Огромная и величественная. И усомниться в ее божественной сущности как-то не получается.
«Вот и пришло время платить, ведьма», – думает девушка и в поклоне склоняется. А что ей еще остается делать? Потом выпрямляется. Губы крепко сжимает, приговора дожидаясь. А кони радуются, ногами перебираются, гривой трясут, ржут весело. Еще бы, хозяин вернулся.
А Посвист смотрит на колдунью и хмурится.
– Ты не по внешнему суди, – вдруг раздается рядом знакомый голос. Не к ней обращен он, но и Буяна его слышит. И нет тут волхва странного, а все равно его присутствие ощущается. А в следующую минуту всю девушку будто дрожь пробирает. Страшно ужасно. Зато меняется лицо бога. Мягче становится, неуловимо, но всей кожей она это чувствует, весь мир это замечает. Даже ветерок на плече колдуньи рискует поднять голову. Вот уж дите малое – все ему интересно.
– Да уж, вижу. – Этот голос не в воздухе звучит. Словно где-то на грани сознания слышится, но сомнений в его реальности как-то не остается. – Вижу зачем… Хм… даже бег ее надолго не захватил… Ну ладно, ведьма Буяна, – смешок? – отпущу тебя. Не буду за дерзость наказывать. Но впредь так не подставляйся…
И в следующее мгновение все вокруг меняется. Исчезает море. Пропадает величественная фигура на фоне неба. Нет и коней с колесницей. А есть под ногами земля твердая, луг разнотравный. Облака где-то совсем высоко и далеко, совсем не так, как минуту назад, когда казалось – только протяни руку… И… любимый совсем близко. Только вот колени подгибаются. Да и ладонями хочется к земле прижаться. Вот уж не думала, не чаяла еще раз ее коснуться…
И нет счастья большего, чем на месте своем быть – на земле и в объятиях того, кого любишь и кто тебя любит. Так век бы и стояла. Бесценны такие мгновения. В них боги нам счастье жизни, бытия, существования показывают.
126 
