Последние отзывы

  4  

Новое шоу называлось «Магия», потому что танцевальные номера перемежались выступлениями фокусников, а сюжет в немалой степени строился на спецэффектах. Тина гордилась многими режиссерскими находками, и конечный результат ее радовал. Но при этом она вымоталась донельзя. Весь ГОД приходилось работать по двенадцать, а то и четырнадцать часов в сутки, без отпуска и со считаными выходными.

Тем не менее, даже занятая «Магией», она с трудом привыкала к тому, что Дэнни больше нет. Лишь Месяцем раньше, пожалуй, впервые подумала, что начинает перебарывать горе. Могла думать о мальчике без слез, приходя на его могилу, не рыдала. Вроде бы начала приходить в себя, иногда даже смеялась. Она знала, что никогда не забудет его, этого милого мальчика, который играл такую заметную роль в ее жизни, но чувствовала, что рана пусть и болит, но определенно затягивается.

Вот что она думала в конце ноября. И потом неделю или чуть больше процесс продолжался, она все более сживалась с утратой. Но внезапно пришли новые сны, куда более ужасные, чем тот, что приснился ей сразу после гибели Дэнни.

Возможно, ее волнения, вызванные ожиданием реакции зрителей на «Магию», заставили вспомнить все тревоги, связанные с Дэнни. Менее семнадцати часов (восемь вечера, 30 декабря) отделяли Тину от первого публичного представления «Магии» в большом зале отеля «Золотая пирамида». На эту премьеру билеты не продавались, приглашения рассылались исключительно ОВП. Обычные зрители могли увидеть «Магию» только следующим вечером, 31 декабря. И если бы зрители приняли шоу с восторгом, как и надеялась Тина, она могла бы более не беспокоиться о будущем, потому что по одному из пунктов контракта получала два с половиной процента от выручки, превышающей пять миллионов. И если бы «Магия» собирала полный зал четыре или пять лет, как случалось с успешными лас-вегасскими шоу, за это время она успела бы стать мультимиллионершей. Разумеется, если бы шоу провалилось, ей пришлось бы вновь работать в крошечных залах, без надежды повторить путь на вершину. Законы в шоу-бизнесе царят жестокие.

У нее была веская причина, объясняющая возникшие приступы озабоченности. Навязчивые страхи, связанные с появлением в доме незваных гостей, кошмарные сны, усиление боли, вызванной утратой… Тина полагала, что, возможно, все это — следствия тревоги за исход премьеры «Магии». И если она в этом не ошибалась, то после первых успешных показов шоу приступы эти канули бы в Лету, а процесс заживления душевной раны продолжился бы.

А вот что ей требовалось сейчас, так это поспать. Завтра в десять утра ее ждала встреча с представителями двух туристических компаний, которые намеревались забронировать восемь тысяч билетов на первые три месяца показа «Магии». А на час дня намечалась генеральная репетиция, последняя перед премьерой для ОВП.

Она взбила подушки, расправила простыню, укрылась. Попыталась расслабиться, представила себе, что слышит мерный рокот прибоя на залитом лунным светом берегу.

Бах!

Она снова села.

Что-то упало в другой части дома. Что-то тяжелое, потому что звук, пусть и приглушенный стенами, долетел до спальни.

Что бы это ни было, само оно упасть не могло.

Кто-то его сшиб. Тяжелые предметы сами по себе в пустых комнатах не падают.

Тина склонила голову, прислушалась. Другой, более мягкий звук последовал за первым. Оборвался так быстро, что Тина не смогла определить, откуда именно он донесся. На этот раз угроза не была плодом ее воображения. Кто-то проник в дом.

Сидя на кровати, она включила лампу на прикроватной тумбочке. Выдвинула ящик. Достала заряженный пистолет. Сняла с предохранителя.

На какое-то время она замерла. Прислушиваясь.

В тишине ночи легко представила себе, что точно так же прислушивается и незваный гость, гадая, что она предпримет.

Тина перекинула ноги через край кровати, сунула их в шлепанцы. С пистолетом в правой руке подошла к двери.

Мелькнула мысль позвонить в полицию, но она боялась показать себя полной дурой. Допустим, они приедут, с включенными мигалками, в вое сирен, и никого не найдут? Если бы в последние две недели она вызывала полицию всякий раз, когда ей казалось, что в доме посторонние, копы давно бы решили, что у дамочки съехала крыша. Гордость не позволяла ей предстать перед ними истеричкой, боящейся собственной тени. Она представила себе, как потом, за кофе и пончиками, они смеются, обсуждая ее беспочвенные страхи. Нет, сказала себе Тина, я обыщу дом сама.

  4