Особенно,... 
10 
Милли хотелось скорей уйти от этого человека, ей было трудно дышать в его присутствии. Она уйдет и вспомнит, как легко и просто – дышать. Это случится, как только закончится головокружительная пауза в ее жизни.
Только ее никогда так не целовали.
Его губы были удивительно мягки, он был таким напористым и одновременно неправдоподобно нежным. Леонид гладил и ласкал ее, создавая до обморока эротичное ощущение. Минуту назад Милли видела проносящиеся мимо машины, яркий свет в холле, мальчика-посыльного. Теперь все, абсолютно все исчезло, провалилось в небытие. Остались только его губы, его язык, его тело, тесно прижатое к ее телу, его подбородок, щетина, немного царапающая ее нежную кожу. И было еще что-то огромное внутри нее, оно росло и ширилось. Это чувство своей силой грозило уничтожить Милли. Ни чемодан, в который ей еще нужно сложить вещи, ни самолет, на котором ей следовало улететь, не имели сейчас ни малейшего значения. Девушке хотелось, чтобы это не кончалось. Пусть это длится вечно.
– Шесть часов не оставляют времени для сна, – хрипло выговорил Леонид.
Он не спрашивал, он утверждал… Но Милли и так уже знала: эти несколько часов – для них.
Все ее правила вывернулись наизнанку, внутренний компас стал неуправляем, север с югом перепутались.
Три месяца, которые Милли провела в Австралии, трудно было назвать рабочими каникулами, это была работа, работа и работа. Она не видела никаких достопримечательностей, не узнала эту удивительную страну, у нее не появилось новых знакомых, не случилось ни одного романа.
Так почему бы ей не позволить себе осуществить свой каприз? Почему она не может провести время с человеком, которого она будет помнить до конца жизни?
Леонид целовал Милли, пока они поднимались в лифте, потом весь спуск вниз, потому что он нажал неправильную кнопку. И снова вверх, но его рука опять не нашла нужную кнопку, ведь он не мог оторваться от Милли, он без устали целовал ее губы, глаза, волосы. Он прижимал ее своим телом к холодному зеркалу, оба они были охвачены желанием. В ней оно возникло в момент его первого прикосновения, и теперь все ее тело просто пылало.
Милли была потрясена и напугана размером и роскошью номера, который занимал Леонид. Она знала – он очень богат, но это было выше ее понимания. Она вдруг почувствовала, как нелепо выглядит в дешевой униформе официантки, со стертым поцелуями макияжем здесь, в этих роскошных апартаментах.
Я не принадлежу его миру.
Леонид сначала не заметил изменений в ней и снова обнял. В этот момент он и ощутил ее скованность.
– Извини, я не отсюда, я не… – она не могла объяснить ему свое состояние, охватившую ее панику.
Причина ее внезапных терзаний была не только в окружавшей ее роскоши. Она вдруг вспомнила слезы Клары.
Как я могла, совсем забыв об этом, так целиком, без остатка отдаваться его поцелуям!
– Что ты – не? – не понял Леонид.
– Я из другой жизни, это не я…
Ужасно. Он не поймет, я не смогу объяснить ему.
Когда Молли представила, как она пойдет, такая убогая и несчастная, через холл отеля, ей стало стыдно. Но его прикосновение сказало ей – он понял.
– Да, не ты, – нежно сказал Леонид, – и не я. Мы, Милли.
Звучало разумно. Первый раз за эту безумную ночь что-то звучало разумно. Они. Химическая реакция. И невероятное желание. Желание, подобное взрыву.
Дрожа от этого желания, она смотрела, как его пальцы расстегивают пуговицы ее блузки, и вниз, на свое тело. Милли словно в первый раз видела себя, смотрела его глазами и чувствовала, что очень красива. Мужчина снял с нее блузку, расстегнул бюстгальтер и осторожно взял губами распухший сосок.
Она сама расстегнула и спустила вниз юбку – так сильна была ее страсть и нетерпение. На ней остались только трусики и туфли. Его губы и язык медленно следовали вниз по ее телу.
– Мне нужно… – замялась Милли.
Она работала весь вечер, потом гуляла с ним по улицам, а душ? Но объяснять ничего не потребовалось. Он поднял на нее глаза:
– Я хочу твой вкус, твой запах, а не мыла и духов. Я от тебя, от твоего запаха, без ума весь вечер, не лишай меня этого.
Он прижал голову к низу ее живота, продолжая ласкать ее языком. Все было так естественно, так правильно, что смущение Милли исчезло. Ее сотрясали эмоции, ей трудно было держаться на ногах. Если бы он не обнимал ее, у нее подогнулись бы колени.
Через мгновенье Леонид скинул одежду с себя, и теперь они стояли обнаженные. Милли чуть не задохнулась от красоты мужского тела, уже готового любить ее.
10 
