39 
И словно наяву увиделось знахарке потом и другое. Знакомая громада замка. И печальная, весьма многочисленная процессия у фамильного склепа. «Он был славный воин и великий маг», «Он был так честен и благороден», «А как он был красив! Даже сейчас, а уж в молодости!», «Да-да, эти золотые волосы… А ум! Ум-то какой!», «Слава богам, что дети и внуки остались, да такие хорошие! Сразу видно, все в него. Хорошими хозяевами будут, род свой прославят!». Слезы, рыдания. Тихий шепот. И каменное надгробие с фигурно выписанными буквами: «Златко Бэррин по прозвищу Синекрылый».
А потом в глаза ударило солнце. Оно заливало широкую, но удивительно тихую гавань. Раннее утро. Чайки лениво покачиваются на лазурных волнах, которые у берега даже не пенятся, но камушки и песок все же неторопливо гоняют туда-сюда. Узкий высокий корабль из светлой древесины только что отплыл. На его борту смотрит на постепенно удаляющуюся землю высокий статный эльф. На лице нет ни единой морщинки, но годы притаились в синеве глаз. Светлые волосы и знакомый профиль. Складка губ чуть жестче да очи не так распахнуты. Наконец эльф отворачивается от берега. Солнце несмелой лаской касается прекрасных черт. И где-то в уголках губ вдруг рождается улыбка.
Но вот уже поднимается ветер, свистит высоко в небе. Там, где лучше всего непокорным никому и ничему гаргульям. Вот и сейчас каменные крылья одной из них шумно хлопают в прохладном прозрачном воздухе. Странное создание, когда-то рожденное магией, почти ликует. Внизу скалы, а вокруг ветер. Ветер… тот же, что пел в сердце, и он так зовет за собой. Сегодня она поддастся этому сладкому зову. Сегодня уйдет вместе с ним, став с ним неразделимой… какой, впрочем, всегда и была.
И вновь солнце, только на этот раз день и луг. Прекрасный первозданный луг, не тронутый орудием крестьянина или сапогами солдат. Какое же дивное нынче лето! Столько трав вокруг. И каждая испускает свой особый, абсолютно неповторимый аромат. И цветы. Всюду цветы! Желтые, синие, фиолетовые, красные, белые… И так жарко. И так пьяняще. Радость вокруг! Счастье да и только… И хочется идти по этому лугу и идти. Касаться ладонями тех красавиц-трав, что выросли так высоко. Чувствовать босыми ногами мягкую землю. Подставлять лицо солнцу. И улыбаться ему. И этому лугу. И этому небу. И этому счастью. И слиться со всем этим. Стать частичкой этого раз и навсегда. Быть счастливой всегда, каждую секунду, каждую минуту, всю вечность.
И если бы кто-нибудь посмотрел на залитый солнцем луг в этот момент, он увидел бы, как светловолосая фигура знахарки в восточнолесском платье, расшитом местными орнаментами, постепенно словно стирается, тает в полупрозрачном, дрожащем от жары воздухе.
– А если в срок, то хоронить меня не понадобится, – прошептала Ива.
Друзья ошалело посмотрели на девушку.
– Ты что-то увидела? – вдруг произнес Калли. Как часто он видел то, что не замечали все остальные.
Травница тряхнула головой и искренне, очень радостно улыбнулась:
– Ничего плохого.
Маги еще раз посмотрели на подругу, но только пожали плечами. В их компании у каждого странностей был воз и маленькая тележка. Поэтому правило не лезть в душу, когда человек (читай, эльф, тролль и гаргулья) этого не хочет, выполнялось неукоснительно. И, глядя сейчас на выражение глаз Ивы, желание ехидничать пропало даже у Грыма.
– Ну тогда поехали? – произнес Златко.
– А те пятеро? – напомнил Калли.
– Да сбежали они, что тут думать, – пожала плечами Дэй. При всей своей паранойе, она не любила слишком долго задумываться над опасностью, если ее нет в непосредственной близости.
– Интересно, а они просто сбежали или за подмогой? – хмыкнул прозорливый и привыкший рассчитывать все наперед эльф.
– Какая разница? – отпарировала гаргулья. – Все равно выбора, ехать или не ехать, у нас нет.
– И правда, – согласился Грым, закидывая уже протертый меч в спинные ножны. В поясных он постоянно цеплялся при ходьбе или беге. – Врагов чем больше, тем веселее.
– К тому же, – Дэй просто из вредности не могла промолчать, – разве ты, Калли, не мог ошибиться в точном количестве?
Светлый посмотрел на нее как на полоумную.
– Нет, конечно.
Гаргулья уже открыла рот, чтобы в очередной раз усомниться или просто указать эльфу на непомерное самомнение, однако Ива бесстыдно разрушила эти планы:
– А вот мне интересно, что такая здоровая стая этих монстров тут делает. Чем они питаются, когда нет Бэрринов с компанией? Ведь я правильно, Златко, помню, в той долинке, куда мы направляемся, никто не живет и не работает. И по идее никто здесь не ездит.
39 
