Особенно,... 
114 
Во-вторых, Ханна опознала одного выловленного в реке бывшего соратника мужа. Им оказался доставивший цветы посыльный, про которого она рассказывала Эрни и Вивьен в первую встречу.
Третья новость приберегалась Улисом напоследок, потому что в ней заключался именно его триумфальный успех. Он получил первые, самые простые данные на мастеров поддельных документов и принялся их изучать. У помощника Фаргелона была занятная привычка лично прочитывать все имеющиеся в деле бумаги. На память он тоже не жаловался. Читая сведения про создателей фальшивок, Улис в какой-то момент поймал себя на том, что один из них постоянно ассоциируется у него с Ёки. Поскольку заподозрить юного счетовода в связях с преступным миром не представлялось возможным, помощник всерьез задумался над этим феноменом. И сообразил. Мигом схватил документы по проданному предприятию Крауса и еще раз вчитался в них. Методично сравнивая, он наконец наткнулся на совпадение. У одного из мастеров фальшивок был двоюродный брат по материнской линии, звали его Эд Юска. Именно ему Решка Маркус якобы продал свое дело. Более того, жил этот человек до приобретения предприятия у лже-Крауса недалеко от тех мест, где разбился корабль Решки. Улис предположил, что именно тогда они и познакомились. У воздушного разбойника были деньги, а у его будущего партнера – желание перебраться в столицу. Юска организовал через кузена появление Барентона Крауса, а в награду получил деньги на предприятие по перевозкам. Они создали ему вполне правдоподобную биографию. Этого оказалось достаточно и для отца Ханны, и для вполне спокойной жизни в качестве ее мужа, пока Ронет Доуский не вышел на бывшего преступника.
Предприятие по перевозке грузов Эда Юски, ранее по документам принадлежавшее хингену Краусу, существовало до сих пор, и Улис предложил наведаться туда – понаблюдать, вдруг подельники еще сотрудничают. Ведь нынешнему владельцу этой компании тоже было невыгодно разоблачение и поимка Барентона.
Что сказать? Улис действительно заслуживал похвалы. Именно ее выражал Эрни на пару с Ренсом, когда их почтила-таки своим присутствием хозяйка дома. Вивьен улыбалась и выглядела просто чудесно. Фаргелон смотрел на девушку с некоторой тревогой, но ничто в ее поведении не говорило об отчуждении. Наоборот, ему достался ласковый, нежный взгляд, какие вообще-то для Вивьен не были характерны. Пытаясь справиться с собственными эмоциями, Эрни занялся кофе, в то время как Ренс расхваливал яичницу собственного приготовления. Улис же вновь пересказал свои новости, получив похвалу еще и от Вивьен.
– Только я не уверен, что Решка Маркус, он же Барентон Краус, знает, где портрет. – Помощник сыщика был на редкость честным парнем. Сейчас ему почему-то представлялось необходимым сообщить собеседникам об этом, в принципе и без того ясном, факте.
– А мне кажется, я знаю, где искать портрет Идореллы Маядскальской, – отправляя в рот кусочек расхваленной яичницы, поделилась с друзьями Вивьен.
Сказано это было столь будничным тоном, что мужчины даже не сразу поняли.
– Что?! – спустя пару секунд прогремело на кухне.
– Ну… – Под пристальными взглядами Леру постаралась дожевать побыстрее. – У меня вчера было много времени подумать над этим.
– Да уж, – проворчал Эрни.
Вивьен с улыбкой глянула на друга. Сыщик подумал, что она сегодня хочет его добить. А девушка тем временем начала излагать свои выводы по картине.
– Таким образом, – гордая собой почти так же, как Улис, рассуждала хозяйка «Полезных чудес», – что мы имеем? Портрет, скорее всего, переместился в безопасное для него место, не очень далеко от дома Краусов, но вряд ли на Гору или в резиденцию посла, при этом на него, вероятней всего, повлияло наше с Олещеркой покрывало, точнее, вложенная в него способность прятаться на самом виду! – Девушка победно оглядела присутствующих.
Те ответили ей преданными взорами.
– И-и? – приподнял брови Ренс.
– Ну это же очевидно! – возмутилась его сестра. – Эрни, скажи ему!
Фаргелон должен был догадаться. Однако его мысли сегодня вертелись где угодно, но не на территории аналитических выводов. При этом он буквально всем организмом чувствовал, что ответ очевиден.
– Безопасное, близкое, и где картина не вызовет недоумения, находясь на са-амом виду-у, – зачем-то потянула два последних слова Вивьен.
Несколько секунд молчания, и тишина взорвалась троегласным:
114 
