Особенно,... 
33 
Или же он деловито отвечает: «Прямо и налево», хотя понятия не имеет, где такая улица.
И все проезды похожи как две капли воды, все вертятся вокруг газончиков, на которых спят, едят, играют в карты люди, и такое кольцо непременно выстреливает вдаль четырьмя улицами, и по какой бы дороге ты ни поехал, попадешь на очередное кольцо, посередине которого на травке опять спят и играют в карты, и перед тобой откроются еще четыре дороги. Попробуй не заблудись.
В Дели тысячи людей живут на обочинах. Они, как и ты, прибыли из Мрака, это видно по их исхудалым телам, грязным лицам, звериным ухваткам, они живут под мостами и эстакадами, жгут костры, ищут друг у друга насекомых в волосах, а мимо проносятся машины. Бездомные — сущее наказание для шоферов, правила дорожного движения для них неписаны, лезут прямо под колеса, перебегают на красный. Чтобы не сбить такого, тормозить приходится резко, и пассажир начинает драть на тебя глотку.
Кто, позвольте спросить, так по-дурацки выстроил город? В чью светлую голову пришла мысль намалевать на доме букву F следом за домом А и цифру 69 после 12? Кто был так поглощен приемами, и выпивкой, и выгуливанием шпицев, что дал улицам названия, которые никто не в состоянии запомнить?
— Опять заблудился, придурок деревенский?
— Он ведь здесь впервые. Не суди строго.
— Почему ты вечно его защищаешь, Ашок?
— Нам что, больше поговорить не о чем? Есть темы поважнее, чем наш шофер.
— Хорошо, давай о важном. Для начала обсудим, что делать с твоей женой и ее истериками.
— А может, лучше начнем с налогов? Стоит мне об этом заговорить, как ты сразу уходишь в сторону. А ведь это чистое безумие, сколько они с нас запрашивают.
— Вопрос политический. Отец старается отмежеваться от Великого Социалиста, вот на нас и насели.
— Связался он с этим проходимцем на свою голову.
— А с кем еще ему было связываться? Во Мраке нет выбора. С подоходным налогом мы уж как-нибудь разберемся, не паникуй. Это Индия, не Америка. Всегда найдется лазейка. У нас есть свой ходок, Раманатан, он все уладит.
— Раманатан твой — подлый и скользкий кретин. Нам нужен новый консультант по налогам. Нам надо обратиться в газеты и рассказать о политиках-вымогателях.
— Послушай, — повысил голос Мангуст, — ты весь пропитался своей Америкой. Даже наш шофер больше знает про Индию, чем ты. Замолчи и слушай меня. Нам позарез нужен ходок. Он сведет нас с министром. Так обделываются дела в Дели.
Мангуст хлопнул меня по плечу:
— Опять заехал не туда? Пока доберешься до дома, двенадцать раз заблудишься?
И вздохнул:
— Зря мы взяли его сюда. Парень безнадежен. Рам Бахадур ошибся на его счет. Ашок!
— А?
— Да оторвись ты от своего телефона! Ты сказал Пинки, что прибыл сюда надолго?
— Кгхм. Да.
— И что сказала королева?
— Не смей ее так называть. Она твоя невестка. Ей понравится в Гургаоне[25] — здесь все как в Америке.
Вот сейчас мистер Ашок мыслил верно. Лет десять назад в Гургаоне ничего не было, кроме буйволов и толстых фермеров-пенджабцев. Теперь это самый шикарный пригород Дели. У «Американ Экспресс», у «Майкрософт», у прочих крупных американских компаний офисы тут. Вдоль главной улицы тянутся торговые центры, и в каждом свое кино! Если Пинки-мадам скучает по Америке, лучше места не найти.
— Вот ведь дубина, — прошипел Мангуст. — Только посмотри, что делает. Опять заблудился.
И по башке меня.
— У фонтана сверни налево, дурак набитый! Ты что, не знаешь дорогу домой?
Виноват, не туда свернул, признаю свою ошибку. Снова мы оказались у магазинов. Бормочу извинения, но голос сзади меня прерывает:
— Ничего страшного, Балрам. Теперь вези нас домой.
— Опять ты его защищаешь.
— Поставь себя на его место, Мукеш. Ему в Дели ой как несладко. Когда я в первый раз попал в Нью-Йорк, мне тоже было не по себе.
Мангуст перешел было на английский, но мистер Ашок ответил на хинди, будто нарочно, чтобы я понял:
— Пинки того же мнения. Это единственное, в чем вы сошлись. Только я против, Мукеш. Мы не возьмем на работу шофера из местных. Кто его знает, что у человека за биография. А этому можно доверять. Он свой.
В зеркале заднего вида я поймал взгляд мистера Ашока. В глазах хозяина сквозило чувство, не положенное ему по рангу.
Жалость.
* * *
— Сколько тебе платят, Мышонок?
33 
