Последние отзывы

  31  

– А может, договоримся? – Это была реплика генерального, который уже получил указания учредителей с ограничением лимита «чемодана».

– О чем? – презрительно усмехалась инспекторша, всем своим видом показывая, что она – честнейшая государственная служащая, даже не помышляющая о приобретении, м-м-м, скажем, домика в загородном элитном поселке в свою личную, индивидуальную собственность. Но домик был, и чемодан был, и рано или поздно они встречались, как возлюбленные около памятника Пушкину, и происходил обмен. Мы получали сверку налогов, а она – инспекторша – чемодан. Фирма после этого скоропостижно меняла явки и пароли, а мы работали дальше. Бухгалтерское лицо приобретало нормальный ровный оттенок. Также на нашу долю выпадали наезды братвы, которые повергали всех в ужас и заставляли половину офиса брать больничный. Но потом выяснялось, что нами в глобальном смысле владели люди из ФСБ, поэтому бандиты, жалобно скуля и зализывая раны (кто выжил и кого не поймали), отползали назад.

Что еще? Были случаи хищения со стороны нашего собственного руководства, вступившего в преступный сговор с бухгалтерией, но это прошло мимо нас, оставив только сплетни и перешептывания. Учредители быстро сменили верхушку и снова зажили спокойно. Верхушка же крала потихоньку, не больше суммы отката от клиентов. Это было нормально, и нас, обычных менеджеров, совершенно не касалось. А уж с тех пор, как меня повысили до должности выслушивателя воплей и решателя конфликтов, все это вообще проходило мимо меня. И очень меня устраивало, пока… пока не случилось то, о чем так дальновидно предупреждал Шувалов. Чтоб ему пусто было. В конце концов, именно под его чутким руководством наша милая контора окончательно разорилась. И не так, чтобы просто перерегистрировать ее на другое ООО и снова продолжать бойкую торговлю высокоинтеллектуальным железом, а как раз наоборот. На сей раз от нас реально остались рожки да ножки.

– Слушай, Надюш, но при чем тут Шувалов? – взывала к моему разуму Иришка, когда мы вместе собирались покинуть наш офис навсегда.

– А кто при чем? Пушкин, что ли?

– Ну, не Пушкин, – задумчиво протянула она. – Хотя близко. В паре букв. Кризис, чего ты хочешь?

– Я хочу кормить чем-то беременную дочь! – злобно зашипела я, сваливая в картонную коробку весь тот хлам, что скопился за мои почти десять лет. Фотографии Ники, с пятого по одиннадцатый класс. Мои фотографии за все годы эксплуатации. Любовные романы и детективы в количестве, потрясающем воображение. Кроссворды, даже неразгаданные, мы выбрасывали, но их было не так уж много. В основном все развлечения такого плана находились в компьютере, а его с собой забрать я не могла.

– Офис завтра опечатывают. Будут продавать здание, – вздохнула Иришка. – Хотя сейчас продавать – это безумие. Кто ж его сейчас купит, ни у кого денег нет.

– Учредителям надо хоть что-то вынуть, – фыркнул Сашка Большаков. – А мы даже не получили нормальных отступных. При банкротстве они обязаны оплатить нам зарплату за полгода!

– Ага, только моя официальная зарплата – шесть тысяч рублей. Вот и считай сам, много ли мне перепадет, – возмутилась Иришка.

Я неловко развернулась, пытаясь вынести коробку из-за стола, но не удержала и уронила ее.

– Вот черт! – Я всплеснула руками и плюхнулась на пол. Все содержимое коробки рассыпалось по полу. – Черт, ну почему, а! Зачем иметь в стране банки, если они стабильно раз в десять лет накрываются медным тазом?

– Только не увлекись политикой. Не ищи ответов на два вопроса: «кто виноват?» и «что делать?». Особенно «кто виноват?». Это глупо и опасно, – заверил меня Сашка и помог собрать с пола фотки и книжки. – Сколько же у тебя тут ерунды.

– Вся моя жизнь, – всхлипнула я. – И что теперь делать? Что? Ведь платежи-то у всех приостановлены, как ты думаешь? Ты-то куда пойдешь работать?

– Я пока не знаю. Может, за границу подамся. Надо только курсы программистов закончить. Мишка, сисадмин наш, говорит, у него есть друг в Канаде…

– А ты? – Я перевела взгляд на Иришку. Та задумчиво теребила мою ручку, тоже из коробки. – Ты что будешь делать?

– Я пока дома посижу.

– Дома? С мамой? – удивилась я.

Иришка замотала головой:

– Не-а. Мы с моим заявление подали. У нас чудом дом сдать успели, буквально за неделю до разорения фирмы.

– Они тоже разорились? – удивилась я.

– А чего ты удивляешься. Сейчас все разоряются, кто работает на кредитах. Денег-то никто не дает. Только олигархам! На поддержку их бизнеса.

  31