36 
– Ну, что там наша невеста? Успокоилась?
От прозвучавшего над головой маминого насмешливого голоса Катя вздрогнула, плеснула кипятком себе на ладонь, поморщилась.
– Что, обожглась? Надо под холодной водой подержать…
– Да ничего, мам. Пройдет. Я и не слышала, как ты вошла.
– Да я уж легла вроде, а все равно не спится. Глаза закрыты, а мысли в голове бродят и бродят всякие. Ума не приложу – как мы все здесь после свадьбы устроимся? Если мы молодым детскую отдадим, то тебе придется в гостиной на диване спать.
– А что, они уже точно собираются с нами жить?
– Конечно, с нами. А где же еще?
– Ну, может, у Стаса… Милка говорила, он у родителей один сын, и квартира вроде побольше нашей…
– Не, Кать… Чего-то я не доверяю той семье… – грузно осев телом на кухонный табурет, устроилась напротив нее мама. – Они, конечно, ничего себе, его родители, но уж больно малахольные какие-то. Недотепы. Распустят Милку, не дай бог… За ней ведь глаз да глаз нужен… Да и неумеха она у нас – ни обед приготовить, ни порядка за собой оставить. Вот если бы им квартиру отдельную, это было бы самое то…
– Так пускай снимают!
– Да ну, не говори ерунды. Такие деньги кому-то просто так отдавать! Нет, этого я им не позволю, чтоб деньги на ветер. И в то же время тебя мне ущемлять не хочется. Ты ж не маленькая уже, чтобы на диване в гостиной спать. Хотя знаешь, дочка, есть у меня, конечно, одна очень хорошая мыслишка… И не мыслишка даже, а вполне определенная надежда…
– Какая, мам?
– Ты помнишь мою дальнюю родственницу, Анну Орлову?
– Тетю Нюру-то? Ну да, конечно… Кто ж ее не знает…
Конечно, она помнила эту странную тетеньку, мамину троюродную сестру. История, приключившаяся с ней, долгое время была в их маленьком городке притчей во языцех. Ее с удовольствием смаковали все – и кто знал тетю Нюру, и кто не знал. Потому что история была действительно не совсем обычной – что-то вроде сказки про бедную Золушку. Этой Золушкой и оказалась в свои запоздалые пятьдесят лет Нюра Орлова, или просто Нюська, как пренебрежительно называла ее раньше мама. Не могла же она предположить, что эта самая Нюська, отставная жена разбогатевшего предпринимателя Аркадия Орлова, вдруг станет в одночасье самой богатой женщиной в городе?
Сам Аркадий Орлов, законный Нюськин муж, шел к своему богатству прямым и вполне легитимным путем. То есть не упустил ни одной лазейки в грянувшей на страну, в том числе и на их маленький городок, приватизации. Будучи директором большого градообразующего предприятия, сначала без труда сумел приобрести контрольный пакет акций, а потом, попривыкнув и обустроившись в своем новом положении, и вовсе ушел с головой в прелести разрешенной государством частной собственности. Постаревшая, располневшая и, чего там говорить, совершенно обыкновенная жена Нюра в эти «прелести» никак не вписалась – не нашлось ей места ни в загородном коттедже с башенками, ни в новенькой пятикомнатной квартире с шикарным евроремонтом. Так и осталась доживать свой бабий век в прежней, трехкомнатной, довольствуясь крохами от щедрот бывшего мужа. Хотя юридически «бывшим» Аркадий так и не стал – не успел просто. А может, его новая подруга по молодости лет проворонила свою удачу и не подсуетилась вовремя, то есть не настояла на разводе с прежней женой и оформлении законного брака.
Умер Аркадий внезапно, в полном расцвете буйных сил, от остановки сердца. Говорили – то ли лишнего хлебнул, то ли в бане перепарился. А может, и то и другое обстоятельство по времени совпало. Нюся, как честная неразведенная жена, рыдала у гроба покойного мужа вполне искренне, оттеснив перепуганную соперницу-молодайку на задний план. А через полгода, соблюдя все положенные формальности, отправилась к нотариусу оформлять вполне законное наследство, то есть, как ею скромно предполагалось, все ту же квартиру да новый коттедж. Поговаривали в народе шепотком, что там же, у нотариуса, после оглашения всего списка наследуемого имущества с ней приключилось что-то вроде обморока – сначала просто сидела на стуле застывшей каменной глыбой, потом начала качаться влево-вправо, словно выбирала, в какую сторону без чувств бухнуться. А что делать – была она женщиной простой, коммерчески необразованной. Словосочетание «контрольный пакет акций» ей вообще ни о чем не говорило, лишь представлялось в воображении обыкновенным бумажным конвертиком, серым и грубым, не таящим в себе никакой ценности. А нотариус такие суммы вслух произносит – в голове не умещаются. Да еще и про недвижимость всякую толкует – две квартиры в Москве, дома в Чехословакии, земля в Испании…
36 
