Глава 9

Рано утром Шубин отправился в роддом – проведать Женю. Она спустилась к нему заспанная, в длинном халате, и по ее лицу нетрудно было догадаться, что она на него дуется. Он поцеловал ее в обе розовые щеки, затем в губы, и они уселись рядышком на диване возле пальмы, взявшись за руки и прижавшись друг к другу.

– Ладно, можешь не оправдываться, уж я-то знаю нашу работу. Но, поверь, мне было бы куда полезнее находиться в агентстве, на телефоне, чем лежать на кровати и разгадывать кроссворды. Наш ребенок родится тупым и ленивым…

– Знаешь, еще очень рано…

– Да уж, ты выбрал время… Меня вот разбудил. Вернее, нас. А к чему ты это говоришь?

– Так я ничего не смог купить – рынки еще не открылись, магазины тоже…

– У меня все есть. Все фрукты, какие только можно было найти на нашем рынке, сейчас лежат в холодильнике в моей палате…

– Не понял… Кто же это навещает мою жену?

– Крымов. Вчера пришел. Навеселе. С полными пакетами и букетом цветов. Знаешь, мне его так жалко. Словно это вовсе и не Крымов.

– Женька Крымов был у тебя? Но как он узнал, где ты?..

– Наверно, через Корнилова он узнал и номер моего мобильника, потому что перед тем, как прийти, он мне позвонил и спросил разрешения. Знаешь, думаю, ему не хватает нас, особенно тебя, ведь вы же – друзья. Он мотается по бабам, по ресторанам, ведет разгульный образ жизни и просто убивает себя. Он хочет вернуться в агентство. Может, так он хотя бы отвлечется. Ты позвони ему, скажи, что у тебя возникли сложности, тебе требуется его совет. Уверена, он тотчас же примчится.

– Примчится, это верно, да только привезет выпивку, закуску и будет вслух страдать по своей сбежавшей жене…

– Думаю, нет.

– Почему? Перегорело?

– Нет, не перегорело. Просто все когда-нибудь заканчивается, даже тоска. Ему надо срочно заняться делом, и ты, его друг, должен ему помочь с этим. Хочешь, вот прямо сейчас позвони ему…

– Да он спит!

– Тогда позвони позже, когда он выспится. А лучше – поезжай к нему домой с каким-нибудь вполне реальным делом, проблемой.

– Ладно, я заеду к нему, тем более что дело у нас продвигается с черепашьей скоростью… Но что мы все о Крымове? Как ты?

– Хочется надеть джинсы, кроссовки, кожаную куртку и засесть где-нибудь в засаде, выслеживая кого-нибудь, неважно кого… Ты себе представить не можешь, какая здесь тоска и как страшно иногда слушать все эти рассказы беременных о своих прежних неудачных родах. Одна, к примеру, два года тому назад вот в этом же роддоме родила мальчика, мертвого. Ей долго не приносили ребенка, а она ничего не знала… А потом как-то утром пошла в туалет и увидела мертвое тельце прямо на подоконнике, завернутое в клеенку…

– Женя, прекрати. Мне самому страшно становится от твоих рассказов…

– Это еще цветочки… Слушай, забери меня отсюда, а? Я буду лежать в агентстве на диванчике. Ни бегать, ни прыгать, обещаю, не буду… Я в нашей приемной «сохранюсь» лучше, чем тут. – И она вдруг расплакалась, уткнувшись в плечо Шубина. – Я здесь совсем одна. Вы там с Таней занимаетесь делом, а я тут – как какая-нибудь вещь, лежу на кровати и жду, когда ты мне позвонишь… Это несправедливо. Я понимаю, это было наше с тобой решение, чтобы ничем не рисковать, но, может, мы перестраховались? Роды у меня еще не скоро, а? Игорь, ну, пожалуйста! Ведь приемная сейчас пустая, трубку никто не берет, мы теряем клиентов… Когда еще вернется Надя. И мы поладим с ней, вот увидишь. Она, если понадобится, сама отвезет меня в роддом…

– Я поговорю с врачом, хорошо?

Женя ушла заплаканная, расстроенная, и Шубин долго смотрел ей вслед, думая о том, что он несет ответственность за эту маленькую и сейчас такую уязвимую и напуганную женщину. Конечно, она боялась родов, как и всякая другая нормальная женщина. Отсюда ее страхи и желание быть рядом с близким человеком. Но и оставлять ее одну в приемной тоже было опасно…

  22