29 
— Почему? — Ева чувствовала себя обязанной задать этот вопрос. Она по опыту знала, когда человеку нужно, чтобы его выслушали. Сейчас был как раз такой случай: при одном только взгляде на мальчика становилось очевидным, что ему необходимо поделиться с кем-то своими проблемами.
— Приехала эта женщина — та, которая… — Он запнулся и смущенно посмотрел на Еву.
— Та, которая бросила твоего дядю? — спокойно предположила Ева. Волна возбуждения, будоражившая ей кровь, медленно сходила на нет.
Дэниел облегченно вздохнул.
— Ты все о ней знаешь. Вообще-то я не должен никому говорить, но раз ты знаешь… Мама называет ее «эта маленькая…». — Он покраснел. — Ладно, это не имеет значения.
— Дэн, ты не можешь брать личную жизнь твоего дяди под свою ответственность.
— Я знаю, но… после того, как она бросила его, дядя Дрю стал вести себя не совсем нормально. Он с головой окунулся в работу, потом отдал все свои костюмы в благотворительный фонд и отправился в путешествие по Южной Америке с одним рюкзаком за плечами.
Больше ничто не заставляло ее кровь течь быстрее. Что-то давило на нее, как будто огромная каменная плита прижимала ее к земле.
— Да, бурная реакция, — тихо согласилась она. Ева не могла представить себе сильного, уверенного Дрю, которого она знала, таким опустошенным. Должно быть, эта женщина очень много значила для него. Еве было страшно подумать, что он чувствовал сейчас, когда встретился с нею снова.
— Он даже отпустил волосы.
— Вы обращались к психиатру? — спросила она, маскируя свое страдание за дерзостью.
— Это было серьезно, — ответил Дэниел с упреком в голосе.
Еве не нужно было ничего объяснять. Она сразу поняла значение слова «серьезно». Равно как смысл словосочетаний «разбитое сердце» и «сломанная жизнь».
— Извини. Как ты считаешь, он… они… — Она изо всех сил пыталась не показывать личной заинтересованности в ответе.
— Я не знаю, — страдальчески признался Дэниел. — Как-то они вместе пообедали, и она постоянно звонит ему, в любое время суток. Возможно, они встречались, и не один раз. Я не знаю. А что, если…
— Перестань, Дэн, — твердо сказала она. — Твой дядя уже не ребенок. И никто не сможет обвинить тебя, если он захочет вернуться к своей бывшей подружке.
— Знаю, но…
— Ты переживаешь за него, я знаю, и это делает тебе честь. Но постарайся хотя бы на время не быть таким озабоченным. Ты сделаешь это для меня?
— Думаю, что да, — согласился он.
— Дэн, не стоит заставлять ждать такую красивую девушку.
Он покраснел.
— Она симпатичная, правда? Спасибо, Ева.
Ева посмотрела ему вслед со смешанным чувством зависти и облегчения.
— Конечно, я понимаю твое беспокойство, Дрю, особенно теперь, когда я увидела его.
Ева сразу же узнала американский акцент. Раз она здесь, страсти на вечере могут накалиться! Не решаясь войти, Ева стояла у неплотно прикрытого занавесом входа в гардеробную.
Лотти знала Дрю и его семью целую вечность. Естественно, она должна быть здесь. Вечеринка была идеальным местом для того, чтобы сделать их новые отношения достоянием общественности. Судя по рассказам Дэниела, у них было достаточно возможностей, чтобы прийти к взаимопониманию. Интересно, возобновление их отношений уже коснулось постели? Еву чуть не стошнило при этой мысли. Ее нерешительность длилась всего лишь несколько секунд, но ей казалось, что она пряталась за занавесом полвечера.
— … Ник? — Она оцепенела, услышав низкий голос Дрю. Пытаясь понять тему разговора, она напряглась так, что ее тело стало похожим на натянутую струну, а суставы пальцев побелели на фоне темно-фиолетового драпри.
— А он — большой оригинал. — (Ева мгновенно возненавидела смех этой женщины, в нем не было ничего, кроме лжи.) — Наверное, будет трудно разрушить их дружбу. Если ты хочешь моего совета…
— Я не собираюсь…
Широким, почти театральным жестом Ева отдернула драпировку. Грохот латунных колец, с помощью которых крепился занавес, заставил Лотти и Дрю обернуться. Переполненная яростью, держась неестественно прямо, Ева вошла в комнату на негнущихся ногах.
Они посмели обсуждать ее брата, считать его неподходящим другом для драгоценного племянника! Да Ник стоит десятка таких племянников! В комнате наступила мертвая тишина. Прошло несколько минут, прежде чем Ева хоть немного смогла взять себя в руки. Ее грудь, подчеркнутая шелковым лифом нового платья, бурно вздымалась, глаза сверкали от ярости, и только невероятное усилие воли не позволило ей стукнуть их высокомерные головы друг о друга!
29 
